Вот послушай-ка!
За городом, у самой дороги, стоял летний дом. Тебе он наверняка знаком! Перед ним еще небольшой цветник, обнесенный крашеным забором. Рядом, в ямке, заросшей чудесной зеленой травой, росла крохотная ромашка. Солнце согревало и ласкало ее наравне с большими, роскошными цветами в цветнике, поэтому она росла не по дням, а по часам. В одно прекрасное утро она распустилась совсем; маленькое желтое солнышко в окружении блестящих белых, похожих на лучики лепестков. У нее и в мыслях не было, что ни один человек не замечал ее в траве, простой, скромный цветок. Нет, она с удовольствием поворачивалась головкой к солнцу, смотрела на него и слушала, как поет высоко в небе жаворонок.
Ромашку переполняло счастье, словно сегодня был большой праздник. А на самом деле был понедельник. Дети сидели в школе и чему-то учились, а ромашка сидела на своем зеленом стебельке и тоже училась, училась у теплого солнца и всей природы познавать Божью благодать. И ей казалось, что жаворонок своими прекрасными песнями ясно выражает ее чувства. Поэтому ромашка смотрела на счастливую птичку с некоторым почтением, ведь та умела петь и летать, но ее нисколько не печалило, что сама она этого делать не умеет. «Я же вижу и слышу! — думала ромашка. — На меня светит солнце, ветер целует меня! О, как мне повезло!»
В цветнике росло много горделивых, благородных цветов. Чем меньше они пахли, тем больше задирали нос. Пионы пыжились, чтобы стать больше розы, да разве в величине дело! Тюльпаны отличались самой великолепной расцветкой, они это знали и старались держаться попрямее, чтобы все могли получше их разглядеть. Они просто не замечали юной ромашки за забором, зато она заглядывалась на них и думала: «Какие они пышные и красивые! К ним обязательно прилетит в гости прекрасная птица! Слава Богу, что я стою близко и могу все видеть!» Стоило ей так подумать, как раздалось «чик-чирик», и прилетел жаворонок, но не к пионам и тюльпанам, нет, он сел на траву рядом со скромной ромашкой. Она так растерялась от радости, что не знала, что и думать.
Птичка танцевала вокруг ромашки и пела: «Ах, какая нежная трава! И какой славный цветочек, с золотым сердечком и в серебряном платье!» Ведь желтая сердцевина ромашки в самом деле выглядела золотой, а лепестки вокруг были ослепительно белыми.
Счастье ромашки не поддается описанию! Птица поцеловала ее своим клювом, спела для нее, а потом вновь взмыла в синее небо. Прошло, наверное, не менее четверти часа, прежде чем ромашка пришла в себя. Чуть застенчиво, но с искренним восторгом она взглянула на цветы в цветнике, они же видели, какая ей выпала честь, какое блаженство, уж они-то должны понимать ее радость. Но тюльпаны по-прежнему стояли по стойке «смирно», лица у них вытянулись и покраснели с досады. Пионы готовы были лопнуть от злости, хорошо, что они не умели говорить, а то бы ромашке от них досталось. Но бедный скромный цветок понял, что они не в духе, и горько об этом пожалел.
Тут к цветнику подошла девушка с большим ножом, острым и блестящим, и принялась срезать тюльпаны, один за другим. «Ох, — вздохнула ромашка, — какой ужас, теперь им конец!» Срезав тюльпаны, девушка ушла. И ромашка порадовалась, что она, неприметный скромный цветок, растет в траве. Она испытала даже благодарность за это; когда солнце село, она свернула свои лепестки и заснула, и всю ночь ей снились солнце и птичка.
Утром цветок, снова расправив свои белые лепестки и потянувшись ими, словно ручонками, к небу и солнцу, услышал знакомый птичий голос, но пел он грустную песню. У бедного жаворонка были на то веские причины: его поймали и посадили в клетку возле раскрытого окна. Жаворонок пел о том, как хорошо свободно летать по свету, пел о свежих зеленых побегах на полях, о чудесных путешествиях по воздуху, которые он мог совершать с помощью своих крыльев. У бедной птицы было тяжело на душе, плененная, она сидела в клетке.
Ромашке очень хотелось помочь жаворонку, но что она может сделать? Трудно найти ответ. Она и думать забыла об окружавшей ее красоте, о ярком солнце, о своих ослепительно белых лепестках. Ах, у нее из головы не выходила несчастная птица, прийти на помощь которой она не могла!
Вдруг из цветника вышли два мальчика. У одного из них в руках был нож, большой и острый, как тот, которым девушка срезала тюльпаны. Они подошли прямо к тому месту, где росла ромашка, а та просто не понимала, что они собираются делать.
— Здесь мы вырежем замечательный кусок дерна для жаворонка! — сказал один и, глубоко погрузив нож в землю, принялся вырезать четырехугольный кусок дерна вокруг ромашки, так что она оказалась в самой середине его.
— Вырви цветок! — сказал другой мальчик, и ромашка затрепетала от страха, что ее сорвут, ведь для нее это значило умереть, а ей так хотелось жить, особенно сейчас, когда у нее появился шанс попасть в клетку к пленнику.
— Нет, пусть остается! — возразил первый. — Так будет красивее!
И ромашка оказалась в клетке у жаворонка.
Бедная птица громко плакала об утраченной свободе и била крыльями по железным прутьям клетки. Ромашка не умела говорить, не могла ни одним словечком его утешить, а ей очень этого хотелось. Так прошло все утро.
— Тут нет воды! — жаловался жаворонок. — Они ушли, не оставив мне ни глотка воды! У меня пересохло в горле, оно горит! Меня знобит, и дышать трудно! Ах, я, наверное, умру и больше никогда не увижу яркого солнца, свежей зелени и всего остального, что создал Господь!
Чтобы немного освежиться, он зарылся клювом в прохладный дерн, увидел ромашку, кивнул ей, поцеловал ее и сказал:
— Ты тоже завянешь здесь, бедный цветочек! Тебя да кусочек зеленого дерна они мне дали взамен целого мира, которым я обладал! Каждая травинка станет для меня зеленым деревом, каждый твой белый лепесток — благоухающим цветком! Ах, ты только напоминаешь мне о том, чего я лишился!
«О, если бы я могла его утешить!» — подумала ромашка, но ни один ее лепесток не шелохнулся. Только их аромат становился все сильнее, намного сильнее, чем это бывает у этих цветов. Это заметила и птица, которая, мучаясь от жажды, повыщипывала всю траву, а ромашку не тронула.
Наступил вечер, но никто так и не пришел и не напоил несчастную птицу. И тогда она расправила свои прелестные крылья, которые забились в судороге, и издала печальное «пи-ип». Головка ее склонилась к цветку, и сердце разорвалось от тоски и муки. А ромашка была не в силах свернуть свои лепестки, как предыдущим вечером, и заснуть — от боли и горя она склонилась к земле.
Только на другое утро пришли мальчики и, увидев мертвую птицу, горько расплакались, а потом вырыли для нее аккуратную могилку, которую украсили цветами. Бедную птичку положили в красивую красную коробку — хотели похоронить ее по-королевски! Когда жаворонок жил и пел, они о нем забыли, заставили томиться в клетке, а теперь устраивали ему пышные похороны и проливали слезы.
Дерн с ромашкой выбросили на пыльную дорогу, никто и не подумал о той, которая больше всех любила птицу и от всего сердца хотела ее утешить!
Примечания
«Ромашка» (Gaaseurten) — впервые опубликована в 1838 г. в первом выпуске второго тома «Сказок, рассказанных детям» (1838—1842) вместе со сказками «Стойкий оловянный солдатик» и «Дикие лебеди». ««Ромашка» и «Стойкий оловянный солдатик» придуманы мной, «Дикие лебеди» — пересказ датской народной сказки». (См. Bemaerkninger til «Eventyr og historier», s. 386.) Идея сказки «Ромашка» была навеяна стихотворением С.С. Бликера (1782—1848) «Жаворонок, погибающий в клетке».