Подлинно сказочное и сказочно подлинное приключение, соединившее в одном сюжете А.С. Пушкина, Х.К. Андерсена и трех сестер из России
Листок, на котором рукою А.С. Пушкина начертаны два стихотворения... С ним связана интересная, почти сказочная история, по запутанности похожая на лабиринт. Чтобы рассказать ее вам, мне пришлось мысленно проследовать за героями — прославленными поэтами, прелестными дамами, королями и принцессами, а также и вовсе не знаменитыми людьми. Многое нашлось в письмах и воспоминаниях, что-то подсказали сказки и стихи. Самое интригующее место в этой истории занимают дамы, чья любовь к талантливым поэтам толкала их на самоотверженные, а то и на безрассудные поступки.
Что ж, теперь, пожалуй, начнем.
Вот что случилось летом 1862 года. Знаменитый писатель-сказочник Андерсен (в России, впрочем, еще не слишком известный) теплое время года проводил по обыкновению в поездках по Европе. Путешествия были его страстью. «Как только настал апрель, — писал он в автобиографической «Сказке моей жизни», — меня опять потянуло вдаль. Натура перелетной птицы сказывалась во мне с наступлением первых теплых лучей солнца». В то лето ему помогла неожиданно большая сумма за второе иллюстрированное издание сказок, он опять много ездил, а в начале осени осуществил давно желаемую поездку в Испанию. Но перед этим, в августе, он, как и в прошлом году, провел некоторое время в полюбившемся ему городке Швейцарии — Монтрё.
В Монтрё ему хорошо работалось прошлым летом, здесь сложилась сказка «Дева льдов». Сам датский король Фредерик VII восхищался этой сказкой; будучи принцем, он бывал в Швейцарии, и те края вызывали у него приятные воспоминания. Фредерик, словно ребенок, любил, как Ханс Кристиан читает свои сказки, и часто приглашал его во дворец, чтобы послушать что-то новенькое. Вот они все вместе во дворце: король, королева и дети, а среди них — принцесса Дагмара, которая впоследствии отправится в далекую Россию и выйдет замуж за наследника российского престола, великого князя Александра Александровича.
Сказочник читает: «Заглянем-ка в Швейцарию, в эту дивную горную страну, где по отвесным, как стены, скалам растут темные сосновые леса. Взберемся на ослепительные снежные склоны, опять спустимся на снежные равнины, по которым торопливо пробегают шумные речки и ручьи, словно боясь опоздать слиться с морем и исчезнуть».
Заглянем-ка в Швейцарию и мы.
В пансионе, где Ханс Кристиан остановился в том году (наверняка похожем на пансион из собственной сказки), жили три дочери русского генерала Карла Егоровича Мандерштерна — Елизавета, Александра и Вильгельмина. Известный писатель, европейская знаменитость, Андерсен привлекал к себе внимание. Барышни, конечно, читали по-немецки его сказки, а может быть, романы или стихи и потому решили во что бы то ни стало завладеть вниманием поэта. Знакомство состоялось.
Это случайное знакомство получилось очень теплым. Девушки недавно потеряли отца (в мае того же года), и их сиротство отзывалось болью сочувствия в душе писателя. Он сам, не имевший собственной семьи, жил одиноко, был чувствителен и раним и всегда стремился отогреться в семейном кругу.
Сестры Мандерштерн принадлежали к высшему свету, были прекрасно образованны, они вели разговоры о литературе и литераторах, в том числе и о русских, много рассказывали Андерсену о России, стремились показать свою родину просвещенной, великой. Дружба с датским поэтом льстила им, девушки хотели как-то поразить его воображение. И вот старшая, Елизавета, впав в восторженное состояние, обещает ему прислать символический, но бесценный дар — стихотворения, написанные рукой любимого в России поэта Александра Пушкина.
Как же это могло получиться? Откуда у нее рукописи поэта? Где найти ответ? Может, заглянуть в семейные воспоминания?
Когда разматываешь нить за нитью этот клубок, появляется еще одна молодая особа — кузина сестер Мандерштерн. Это Екатерина, дочь генерала Евгения Егоровича Мандерштерна (все четыре брата, принадлежавшие к этому славному и воинственному шведскому роду, были генералами, получившими ранения в боях). В те же летние месяцы она тоже отдыхала за границей, на острове Уайт. В эту поездку на морские купания Екатерина отправилась, уже будучи невестой 32-летнего Петра Ивановича Капниста, внука писателя Василия Васильевича Капниста и внучатого племянника Гавриила Романовича Державина. О, это интересная пара, о них есть что порассказать.
Между будущими супругами установилась полная гармония, они забрасывали друг друга письмами все лето, а в письмах все мечтали о том, как они будут проводить вместе вечера: он ей читает интересные литературные отрывки, а она — внимает. Екатерина Евгеньевна уже знала, что ее будущий муж грезил о судьбе поэта, он посвящал ей стихи сладкозвучные и приятные, похожие на пушкинские, как ему казалось.
Екатерина Евгеньевна знала, что Петр Иванович собирает коллекцию литературных рукописей, что у него много ценных автографов. Он и ей скоро начнет дарить рукописи любимых поэтов, чтобы она могла составлять свое собрание — «коллекцию госпожи Капнист». Вот на этого-то незаурядного человека и надеялись кузины его будущей жены, желавшие привлечь внимание датского поэта к творчеству русского.
Андерсен, безусловно, заинтересовался таким подарком, своего рода посланием гения одной нации — другой. Это вполне соответствовало его возвышенным представлениям о родстве поэтов, говорящих на разных языках. Во время своих странствий по белу свету он все искал встреч с лучшими людьми своего времени; в Германии стремился повидать Гейне, Гёте, Мендельсона, Шумана, во Франции — Дюма, Гюго и Бальзака, в Англии — Диккенса. Для него, бывшего «гадкого утенка», было необычайно важным признание этих «царственных птиц».
Но вот лето миновало, интересующие нас постояльцы пансиона в Монтрё разъехались. Каждое путешествие Ханса Кристиана заканчивалось все же на родине, в Копенгагене.
В Петербурге встретились после летней разлуки счастливые жених и невеста — П.И. Капнист и Ек. Е.Мандерштерн, и вскоре 11 ноября 1862 года состоялась их свадьба. Петр Иванович, совсем недавно получивший место чиновника особых поручений при министре народного просвещения, по долгу службы и по душе участвовал в литературном процессе — как цензор и как поэт, своих произведений, впрочем, не печатавший.
Следующий шаг в карьере (служба при министре внутренних дел) дал ему возможность встречаться почти со всеми литераторами того времени, его влияние в цензурном ведомстве было значительно. Супруги наконец смогли воплотить свои мечты о чтении литературных новинок в своем доме. У них часто обедали И.А. Гончаров, Н.А. Некрасов, Н.П. Жандр, Я.П. Полонский, Б.М. Маркевич.
Реформы государя Александра II вызывали у Капниста воодушевление, однако резких перемен в обществе Петр Иванович не приветствовал. И потому примкнул к началам охранительным, то есть по убеждениям стоял за правительство.
Петр Иванович не сочувствовал современной ему «натуральной школе» в литературе, его кумиры в отечественной поэзии находились, как ему казалось, в храме чистого искусства. Он имел обыкновение постоянно сверяться с поэтическими строками своих любимых Пушкина и Тютчева, читал их стихотворения и поэмы наизусть, а тексты Пушкина вообще были его ежедневной потребностью.
Как же пополнялась его коллекция? Ему были дороги любые записи обожаемых поэтов. Перелистаем воспоминания его старшей дочери Ины, в них есть интересный эпизод:
«От внимания Капниста не ушло, что Тютчев во время заседания (заседание Главного управления по делам печати 14 октября 1861 г. — А.В.) был весьма рассеян и что-то рисовал или писал карандашом на листе бумаги... После заседания он ушел в раздумье, оставив бумагу. Капнист бросил на нее взгляд и заметил, что вместо канцелярских дел там написано несколько стихов. Он, конечно, взял их и сохранил на память о любимом им поэте...».
Можно представить, какой ценностью обладала для Петра Ивановича жемчужина его коллекции — рукописная тетрадь стихотворений Пушкина, подготовленная поэтом для предоставления в цензуру. И он решился преподнести это сокровище в дар своей молодой жене в знак их нерасторжимого духовного единения.
По женскому вопросу Петр Иванович отличался передовыми взглядами. По воспоминаниям Ины Капнист, «еще начиная с писем к невесте... его главная забота, даже почти беспокойство, состоит в том, чтобы его будущая жена не спала духовно, как, по его мнению, спят столько женщин, погруженных в материальную сторону жизни; чтобы она деятельно развивала все свои умственные дарования. Те же требования он предъявлял в воспитании своих дочерей и более всего не терпел в них того, что называл умственной ленью».
К имуществу своей жены Петр Иванович также относился внимательно и щепетильно. Отдав бесценный автограф любимого поэта в ее коллекцию, он позволил ей распоряжаться своими ценностями самостоятельно, так же, как она на протяжении всей совместной супружеской жизни распоряжалась своей частью имения. А Екатерина Евгеньевна... уступив неотступным просьбам кузины Елизаветы, позволила вырезать из пушкинской тетради один листок — начальный — и послать в дар знаменитому датскому поэту-сказочнику! Елизавета бесконечно возвращалась в воспоминаниях к той встрече с поразившим ее воображение поэтом, необыкновенной личностью, и сестрица Екатерина растрогалась.
Так Елизавете Карловне удалось исполнить обещание, данное Хансу Кристиану в Монтрё, хотя бы и через три года. Но она торжествовала: в Данию полетело письмо, а с ним бесценный дар. Это письмо сохранилось, вот оно:
13 (24) мая 1865 г.
Глубокоуважаемый г. Андерсен, более чем вероятно, что Вы уже забыли нашу встречу в пансионе в Монтрё. Если Вы забыли обо мне, то мое воспоминание о Вас тем вернее, что я, помня о Вас, должна была сдержать, кроме того, данное Вам обещание, которое преследовало меня в прошлые годы. В конце концов, может быть, Вы сами забыли, что в Монтрё я обещала Вам автограф нашего почитаемого, талантливого поэта Пушкина.
Этот автограф уже в течение нескольких месяцев является моей собственностью; теперь я посылаю его и дарю его Вам как свидетельство моей преданности и глубокого к Вам уважения. С большим трудом достала я для Вас это сокровище. Эгоизм, глубоко укоренившийся в моем сердце, был близок к тому, чтобы унизить меня и заставить сохранить эту драгоценность для моего собрания автографов.
Но мысль о Вас, дорогой Андерсен, победила, и я с особенной радостью посылаю Вам приложенный к этому письму пожелтевший листок, который передает мысли великого гения. Однако та рука, которая отдала мне эту драгоценность, надеется на любезность с Вашей стороны, уважаемый г. Андерсен. Это прелестная молодая дама, моя кузина, г-жа Капнист, урожденная Мандерштерн. Являясь одной из Ваших восторженных почитательниц, она просит Вашу фотографию с Автограф А.С. Пушкина, подаренный Х.К. Андерсену Елизаветой Мандерштерню Вашего имени, согласны ли Вы на это?
Если бы я знала, что у Вас сохранилось хотя бы слабое представление о тех трех сестрах, из которых старшая пишет Вам, я написала бы Вам еще многое, но так как я сомневаюсь в этом, то прошу Вас принять мои уверения в искреннем к Вам уважении и благодарном воспоминании.
С уважением
Елизавета фон Мандерштерн.P.S. Прошу Вас известить меня о получении этого письма.
В ответном письме, отправленном Андерсеном 9 сентября 1865 года, Елизавета Мандерштерн могла прочесть такие лестные для себя слова:
«Всемирно знаменитая рукопись Пушкина — для меня сокровище. Примите мою сердечную благодарность. Вы хотите получить мой автограф для г-жи Капнист: посылаю ей маленькое стихотворение на моем родном языке».
Девушки добились своего — прославленный сказочник признал российского поэта, заинтересовался литературой великой страны, в которой он никогда не был. Пройдет время, помним мы, и небольшая Дания и огромная Россия породнятся, а датская принцесса, которая так любила слушать истории Андерсена, взойдет на российский трон. Но это еще впереди, а пока...
Я вытаскиваю из нашего клубка историй другую ниточку, связывающую Андерсена и российских дам. Среди его бумаг обнаружилось и еще одно письмо с литературным подарком — его послали в Копенгаген русские женщины-издательницы.
За те три года, что прошли со времени встречи в Монтрё, творчество Андерсена в России стало известным не только немногим ценителям, читавшим немецкие издания. В 1863 году было осуществлено необычное русское издание «Сказок» датского поэта первым женским издательским обществом в России.
Это произошло так. На одном литературно-музыкальном вечере, которые были нередки в Санкт-Петербурге, красивый молодой литератор прочел рассказ «Спичка» по мотивам андерсеновской «Девочки со спичками». Общество — большей частью женское — было в восторге. На том вечере присутствовали переводчицы первого женского издательства, женщины отважные и самоотверженные. Мысль издать «Сказки» Андерсена, до тех пор мало известные в России, понравилась деятельницам общества издательниц. Книгу (немецкое издание 1860 года) раздали переводчицам, и работа закипела.
Книга вышла в конце 1863 года, перед Рождеством. Успех был полный! Книга быстро раскупалась, а отзывы критики были благоприятными. Следующим шагом общества, книги которого стали выходить «под фирмой» Трубниковой и Стасовой, стал перевод «Новых сказок» Андерсена, только что вышедших в Германии. На титульном листе значилось: Новые сказки Андерсена. С 50 рисунками, сочиненными академиком бароном М.П. Клодтом, резанными на дереве О.А. Кочетовой и А.А. Гавриловой, и портретом Андерсена, резанным на дереве Л.А. Серяковым. Издание Трубниковой и Стасовой. СПб., 1868.
Воодушевленные переводчицы решили подарить знаменитому автору это издание, получившееся таким красивым. Они послали его с сопроводительным письмом на русском языке и приложенным к нему переводом на датский.
Высокочтимому профессору и кавалеру Андерсену
в Копенгагене
Санкт-Петербург 12 (24) мая 1868 годаГосподин профессор и кавалер!
С.-Петербургское общество женщин, занимающееся переводами литературных произведений других стран, предприняло в 1863 году первое издание Ваших «Сказок и историй» в переводе на русский язык. Уже в 1867 году потребовалось второе издание этой книги. Ваш высокопоэтический талант, глубокоуважаемый господин профессор, очень быстро сделал популярным в России это Ваше произведение. Русская публика очень любит эти «Сказки», автор которых по праву причисляется к величайшим писателям современности. В 1868 году была издана вторая часть Ваших сказок под названием «Новые сказки Андерсена». Русский художник, господин барон фон Клодт, сделал к ним рисунки, гравированные русскими художниками; кроме того, женскими руками произведены все работы, связанные с этим новым изданием Ваших превосходных произведений, а именно: перевод их, типографский набор, переплет и выпуск в свет.
Наше женское общество почтительно просит Вас, глубокоуважаемый господин профессор, доброжелательно принять приложенный к настоящему письму экземпляр русского перевода Ваших «Сказок» как знак нашего искреннего восхищения Вашим редким талантом и одновременно нашей благодарности за те поэтические наслаждения, которыми обязаны Вам подрастающее поколение и взрослые люди России. Примите уверения в нашем глубоком уважении, с которым мы остаемся, высокочтимый господин профессор,
Вашими почтительными слугами
Надежда Стасова
Мария Трубникова
Ответ Андерсена пришел к концу лета:
Фредериксборг в Ютландии
28 августа 1868 годаМилостивая государыня!
Возвратившись из поездки за границу, я обнаружил, с удивлением и радостью, прекрасное русское издание моих «Сказок и историй», созданное при Вашем участии и сотрудничестве. Я знал, что русский перевод существует, и теперь мне очень приятно иметь его, хоть я и не знаю языка и не могу высказаться о точности воспроизведения, но я убежден, что оно сделано с любовью, и поэтому я благодарю Вас, милостивая государыня, и всех тех, кто содействовал его созданию своим участием и своим талантом. По прекрасным рисункам барона фон Клодта я выяснил, какие сказки сюда вошли, и, по-моему, недостает лишь нескольких, собственно, только тех, что написаны за последние два года. Портрет, взятый из немецкого издания, напротив, менее удачен, и я позволю себе поэтому послать другой для использования при новом издании. Я должен далее поблагодарить за то внимание и доброжелательность, с которой Вы приложили датский перевод русского письма; я сохраню и то и другое среди дорогих воспоминаний... Мне приятно знать, что мои произведения читают в великой могущественной России, цветущую литературу которой я частью знаю от Карамзина до Пушкина, вплоть до новейшего времени. Выскажите, пожалуйста, мою благодарность и радость по поводу того интереса, который проявляют ко мне, как к писателю, и передайте мой самый сердечный привет всем моим друзьям.
С глубоким почтением уважающий Вас
Х.К. Андерсен
Как знать, может быть, листок со стихами, написанными рукой русского гениального поэта, сыграл свою роль в том трепетном отношении к русской литературе, что было высказано в письме Андерсена? А наши дамы в ответ получили еще одно признание в любви, выраженное столь почтительно.
А что же тетрадь, получившая название «капнистовской», из которой он был вырван?
Тут осталось досказать немного.
В самом начале 1890-х годов второе отделение российской Академии наук по почину академика Леонида Николаевича Майкова предприняло издание сочинений А.С. Пушкина. Ученые обратились ко всем, у кого могли храниться автографы поэта, с просьбой передать их во временное пользование академии.
Петр Иванович Капнист передал свою тетрадь для этой цели одним из первых в 1891 году. Они о многом беседовали с академиком Майковым, Капнист рассказывал о тех подробностях жизни великого поэта, которые ему удалось узнать в архивах за время жизни в Одессе. Майков, описывая знаменитую тетрадь, отметил, конечно, что некоторые листы тетради были утеряны, так что одно стихотворение оказалось без окончания, а другое без начала. Однако о причинах умолчал и потерянных стихов не называл.
Тетрадь была возвращена ее владельцу после 1896 года, а через два года после этого П.И. Капнист скончался в Риме (28 марта 1898 года). Из воспоминаний Ины Капнист известно, что они с матерью похоронили Петра Ивановича на острове Занте (совр. Закинф), в Греции, откуда происходил род Капнистов. В 1900 году умер и академик Майков, таким образом, оказалось, что драгоценная тетрадь пропала. Поиски ее продолжаются, и мы верим, что она непременно найдется. Но это будет уже другая история.
А наш рассказ почти завершен, и в этой сказке счастливый конец.
Из всей «капнистовской тетради» на сегодняшний день найден только один-единственный лист. Казалось бы, что именно он-то и должен был затеряться. Но, следуя логике сказки, пройдя все испытания, он все же был найден. И где? Среди бумаг Ханса Кристиана Андерсена в Королевской библиотеке Копенгагена!
На нем мы можем видеть: рукою Пушкина написаны стихотворения «Пробуждение» («Мечты, мечты, где ваша сладость?», 1816) и четыре первых стиха «Элегии II» «Друзьям» («К чему, веселые друзья, / Мое тревожить вам молчанье?», 1816).
Теперь драгоценный листок, воспроизведенный в этом уникальном издании, может вернуться на родину, к тем, кто способен оценить его по достоинству. Вот он, этот листок, примите его в дар — от поэтов, от прекрасных русских женщин и от нас, издателей.
Автограф А.С. Пушкина, подаренный Х.К. Андерсену Елизаветой Мандерштерн