Стихи

Андерсен писал стихи со школьной скамьи в Слагельсе и до 1875 года, за несколько месяцев до смерти. Бесчисленные песни, поэмы на случай, эпиграммы по разным поводам, короткие истории, описания природы, памятные стихи на смерть друзей, лирические стихотворения в течение всех лет выходили из-под его усердного пера. Его стихи публиковались где угодно: в газетах, серьезных и развлекательных журналах и всюду, куда их только можно было пристроить. Некоторые разбросаны по его пьесам и путевым заметкам.

Критики того времени не всегда оставались ими довольны, а последующие были еще строже. Нельзя отрицать, что потребность Андерсена выражаться при помощи рифм была сильнее его таланта в этом виде искусства. В то время как в работе над сказками он придирчиво заботился о форме, сочиняя стихи, он иногда был столь же небрежным. Казалось, в стихах он менее критичен к себе или его чувство формы менее уверенно. Он и сам это сознавал. В своем эссе об Андерсене Георг Брандес рассказывает, как однажды старый писатель посетил его и сказал: «Вам, конечно, не нравятся мои стихи. Я сам знаю, что, собственно говоря, я не стихотворец, но не находите ли вы, что некоторые все же не так плохи?» Молодой критик не рассказывает, что ответил, но ситуация, вероятно, была для него нелегкой, ибо он действительно невысоко оценивал стихи и говорил и писал, что из всего творчества Андерсена только сказки переживут его. Впоследствии критики высказывали то же мнение. Но это категоричное суждение несправедливо. Хотя подавляющее большинство стихов Андерсена сейчас не более чем увядшая листва, все же из множества можно собрать маленький букет вечно свежих цветов.

Х.К. Эрстед считал, что Андерсен велик своим талантом юмориста, и будущее показало, что он прав. Во всяком случае, когда речь идет о поэзии: именно юмористические стихи выдержали испытание временем. Всех датчан, и взрослых, и детей, забавляли его рассказы в стихах: «Женщина с лукошком яиц»¹, «Буковое дерево» (которое видит, как его гордые ветви становятся лучинами и досками в заборе) и, пожалуй, веселая буффонада «Человек из рая», представляющая собой остроумное подражание комическим рассказам Баггесена. Столь же известны и постоянно любимы короткие, трогательные и полные юмора сцены повседневной жизни — без какой бы то ни было глубины, но с бесподобной резкостью восприятия и точностью выражения: «Студент», правдивая картина его собственного существования в молодости в мансарде на Вингорсстрэде, «Где излучины дороги» и гениально сжатый «Набросок с натуры»:

Солнце во дворик соседский глядит, домишки ему не преграда.
Место для свалки во дворике есть, а также есть место для сада.
Сад не похож на другие сады, деревьев в нем нет и дорожек,
а есть лишь один крыжовенный куст, что многих кустов дороже.
Нынче хозяйка и свалку, и сад от глаз целиком сокрыла:
подушки свои и перины она для просушки с утра разложила.
Поверх всего разлеглась детвора, и солнышко их поливает,
каждый держит в руке бутерброд, который и уминает.
Всех на припеке разобрало, масло стекает с хлеба.
Важный петух в тишине закричал, задравши голову в небо.

Несколькими мазками Андерсен передает ситуацию: тесный двор, мать за своим каждодневным трудом, спящие дети, пачкающие друг друга хлебом с маслом, глупый, напыщенный петух — и надо всем этим сияет солнце и царит удовлетворенность скромным существованием.

Еще несколько зарисовок ситуаций не утратили своей ценности, особенно когда в них есть иронические нотки. В «Хмурой погоде» Андерсен само воплощение иронии:

Над городом и полем водой набух покров,
и лень дождю сочиться из скучных облаков.
Скучают даже утки — вот до чего дошло! —
застыли, будто камни, и клювы под крыло.
Старушка дремлет в кресле, качая головой,
сидит красотка-внучка, лоб подперев рукой.
Зевота одолела — и как тут не вздремнуть!
И прядка золотая упала к ней на грудь.
Я, вытянувши ноги, и сам не прочь поспать,
и собственные строки мне лень перечитать.

Другое стихотворение, которое называется «Рецензия», в шутливой форме выражает его раздражение на чересчур старательных критиков:

Земля и море хороши в закатном освещенье,
но жаль, разнообразья нет в манере исполненья.
Возьмем хоть солнце — как оно себя же повторяет!
С востока начинает путь, на западе кончает.
Затем мы видим звезды. Здесь мы вправе возмутиться:
зачем так ярко этот свет безжизненный струится?
Забавен соловей. Похвал особых недостоин:
он вовсе не обучен петь, просто так устроен.
И слишком юн — едва пушок на подбородке видно.
Поет он ночью, ибо днем петь без методы стыдно.
И, наконец, луна. Она почти что без изъяна,
но очертания зачем менять ей постоянно?
Подправить нужно и прибой — слегка умерить, что ли...
А в целом явственен талант, талант, но и не боле.

Это две жемчужины его юности. В путевые заметки «В Испании» (1863) вставлено стихотворение о Севилье, в котором элегантно сочетается испанский пейзаж и набросок Дании:

Конечно, ноябрь в разгаре,
но я-то в Испании все ж.
По-зимнему я укутан,
и все-таки бьет меня дрожь.
Севильи синее небо,
блеск апельсинных аллей —
увидеть все это важно,
но чувства, по мне, важней.
А чувствую я, что мерзну,
и люди, плащи надев,
на скамейках мраморных
стынут среди апельсинных дерев.
Мне вовсе не одиноко,
хоть здесь я для всех чужой:
здесь те же звезды светят,
что в Дании ночной,
те же звезды и холод,
что в датской стороне...
Ты колдуешь, Севилья, —
и родина видится мне.

Особый дар был у Андерсена к сочинению коротких, афористических стихов. К числу наиболее удачных относится эпиграмма на Хольберга (из небольшого сборника «Виньетки к именам датских поэтов», изданного в 1832 году):

Острейшим жалом, о король певцов,
ты охраняешь мед своих стихов.

И там же о Весселе:

Ты ел и пил, порой хандрил,
ты износил сапог без счета,
в конце о смерти ты просил,
в награду вечность заработал.

Среди других его коротких стихов можно обнаружить эпиграмму о цветке гороха:

Частенько мечтательный нежный цветок
кончает как чадолюбивый стручок.

Или афоризм, который он называет «Добрый совет»:

Когда упадешь ты на скользком пути —
посмейся с другими и дальше иди.

Когда одна новая датская трагедия была на премьере освистана, он написал:

Часу в девятом вечера, вчера Она ушла!
На севере рожденная, она для севера была не создана.
И ветер истерзал ее, свистя,
Спи сладко, о дитя!

Он был известен своими остроумными импровизациями. Однажды он обедал у Мельхиоров на Розенвенет. За празднично накрытым столом произносилось много красивых речей, и наконец Андерсен провозгласил тост за хозяек дома следующими стихами:

В поэзии и прозе
роз полным-полно.
За розенвенские розы
я пью это вино.

Непревзойденны, конечно, детские стихи. И сегодня большинству датчан, наверное, знаком еще с детства «Маленький Вигго». Менее известны два стихотворения, написанные им в старости, которые не уступают другим: «Исповедь ребенка» и «Высказывания некоего юноши о погоде». Последнее блещет радостью и весельем:

Чудная погодка, поклясться готов!
Никак, нас считают за дураков.
То оттепель: в лодке плыви через лужи,
то стужа: конёчки прикручивай туже,
то вьюга — хоть вендриков шлем надевай,
чтоб ветер тебя не унес невзначай.
А малых пичуг он и вправду унес.
Трещит на застылых озерах мороз,
и голая наледь покрыла дороги,
пойдешь — поломаешь и руки, и ноги.
То ливень, то нету совсем облаков.
Никак, нас считают за дураков.
Но им не удастся меня разозлить.
Подмерзнет — успею коньки прикрутить.
Подтает — пускай, не страшна мне грязища:
Навряд ли зальется за голенища.
Метель? — прошагаю по голому льду,
а грохнусь — так встану и дальше пойду.

Гораздо реже удавалась Андерсену серьезная поэзия. Длинное повествовательное стихотворение «Это сделал Зомби» лишено юмора, и в нем, как покажется современному читателю, в значительной степени отсутствует языковая огранка; тем не менее оно до сих пор пользуется значительной популярностью из-за своей темы: это трогательная история о маленьком испанском негритенке, рабе Мурильо, который по ночам сторожит его мастерскую и занимается в это время улучшением работ его учеников — тем самым он выдает свой талант и сам становится учеником великого мастера.

Несколько любовных стихотворений (почти все вдохновленные влюбленностью в Риборг Войт) также известны до сих пор — что примечательно, потому что они удивительно банальны по содержанию, неясны по форме и во всяком случае не идут в сравнение с соответствующими стихами других датских поэтов. Вероятно, только благодаря музыке Эдварда Грига к стихотворениям «Темно-карих очей...» и «Ты думами моими овладела» их вообще не забыли.

Оговорка писателя по поводу собственной лирики не лишена оснований. Ему редко удавалось создать в стихах совершенное музыкальное целое. И все же нетрудно найти несколько стихотворений, которые до сих пор можно причислить к сокровищам датской поэзии. К их числу относится «Последняя песня поэта», написанная в 1845 году («Унеси меня прочь, о сильная смерть»). Менее известно, но столь же удачно стихотворение «Под покровом буков, где растет ясминник... там выкопайте мне могилу!» (из путевых заметок «По Швеции»), где настроение и форма тесно связаны, отчего стихотворение начинает жить. А в особо благословенные моменты он создавал и возвышенное. Стихотворение «Умирающее дитя», которое он написал девятнадцатилетним юношей в самые темные часы школьного учения и которое в немецком и французском переводе скоро обошло всю Европу, — это чудо лаконичной передачи настроения, захватывающее во всей своей простоте и по-современному лишенное сентиментальности, несмотря на грусть по поводу смерти ребенка; отчаяние матери не показано, оно только намечено вопросом ребенка, отчего она плачет. Столь же несентиментален и спокоен тон радости и почтительности в маленькой рождественской песне (вошедшей в сборник «Двенадцать месяцев года», 1832).

Каждый датчанин знает, что Андерсен писал еще и гимны родине. Он даже написал скандинавский национальный гимн («Один народ мы, все мы скандинавы»), который, кстати, к его огорчению, не имел успеха. Зато популярность стихов «Дания — моя родина» и «Ютландия между двумя морями» опровергает слова Георга Брандеса о нежизнеспособности поэзии Андерсена. Эти два стихотворения живут не только потому, что их можно петь, но в них правдиво и проникновенно датчанам говорится об их родине.

Старый поэт, озабоченно спросивший своего молодого критика, нельзя ли хотя бы несколько его стихотворений считать хорошими, может спокойно спать в могиле. И сегодня, сто лет спустя, многие его стихотворения хорошо известны.

Примечания

1. Г.Х. Андерсен. Собр. соч. в 4-х томах, т. 3, с. 505.