Через кладбище путь лежит,
Кресты чернеют, снег блестит,
Скрыв ряд могил от взора;
Старик пастор домой идет,
Луна над церковью встает, —
Наступит полночь скоро.В сияньи месячных лучей
Стоит малютка у дверей;
Бледна, глядит несмело.
Подходит к ней старик пастор:
«Кто ты и здесь с которых пор?
Ты вся похолодела!»«Пустите, дедушка, меня!
Об этом маме знать нельзя!
Она и так все плачет».
«Тебе не сделаю я зла,
Но ты зачем сюда пришла?
Кровь на руке что значит?»«Ах, много слез я пролила!
Но в чем к спасенью путь нашла —
Сказать решусь едва ли...
За долг отец в тюрьме сгниет,
Весь скарб наш взят, псалтырь — и тот
За бедность нашу взяли.О бедных детях плачет мать,
Им корки хлеба негде взять...
Там дома тяжко, тяжко...»
«Не стой же тут, мое дитя!
Что за письмо ты от меня
Стремишься скрыть, бедняжка?Дай мне его! Мне жаль тебя.
Что ж это? Кровь на нем твоя?
Что тут ты начертала?»
«О, не сердитесь! Знаю я,
Что делать этого нельзя,
Но мама так рыдала!Она сказала: только Бог
В несчастье нам помочь бы мог!
В его руках спасенье!
Но помощь к нам не шла, — тогда
Я ожидать пришла сюда
Полночи наступленья.Разрезав руку в кровь свою,
Я этим душу продаю
Не духу зла, а Богу...
Бог любит деток, — Он возьмет
Меня к себе, а сам придет
К нам, в дом наш на подмогу.Но маме знать о том не след,
У ней и так уж много бед,
А новых слез не надо...»
Старик ей крепко руку жмет:
«Дитя, Господь тебя спасет
И даст тебе отраду!..»
