На одном из датских островов, где средь хлебных нив и могучих буковых лесов разбросаны старинные селенья, есть городок — низкие домики, красные кровли. В таком-то вот домике на жарких угольях очага творились удивительные вещи: в склянках кипело и булькало, смешивалось и возгонялось, в ступках измельчались травы и корешки, а занимался этим некий пожилой мужчина.
— Надобно хорошенько следить за порядком! — говорил он. — Да-да, необходимо знать порядок, правильность, истинность, присущие всякой сотворенной частице, и неукоснительно их придерживаться.
В горнице, подле доброй маменьки, хозяйки дома, сидели двое его сыновей, совсем еще дети, но со взрослыми помыслами. Маменька тоже постоянно твердила им, что должно держаться истинного, ибо таков в этом мире замысел Господень.
Старший из мальчиков смотрел смело, с лукавинкой, любил читать о силах природы, о солнце и звездах — не было для него сказок чудесней! Какое счастье — отправиться в исследовательскую экспедицию или разгадать секрет птичьего полета, соорудить себе искусственные крылья и полететь самому! Это и означает найти истинное! Правы папенька с маменькой: истинное не дает миру рассыпаться, держит его в целости.
Младший братишка был потише, с головой ушел в книги. Читая об Иакове, который, чтобы походить на Исава и получить от отца право первородства, обернул себе руки кожею козлят, он от негодования на обманщика сжимал кулачки, а читая о тиранах, о несправедливости и злодействах, что творились на свете, чувствовал, как глаза наполняются слезами. Мысль о порядке, об истине, которая обязательно победит, владела всем его существом. Однажды вечером — он был уже в постели, но полог задернули не полностью и к нему проникал свет — он лежал с книгой, собираясь наконец дочитать историю про Солона.
И вдруг мысли неистово подхватили его и понесли. Казалось, кровать стала кораблем, мчащимся на всех парусах, — что это? Греза или нечто иное? Он скользил над волнами, над могучими валами времени, слышал голос Солона — понятно, хоть и на чужом языке, звучал датский девиз: «Законом строится держава!»
Гений рода человеческого явился в бедной комнатке, склонился над кроватью и запечатлел поцелуй на лбу мальчика: «Будь силен честью и стоек в битве жизни! С истиной в груди лети в Страну истины!»
Старший брат еще не ложился, стоял у окна, глядя, как над лугом поднимаются туманы. И вовсе это не танцующие девушки-эльфы, как внушала ему старая служанка, он-то знает, это испарения, они теплее воздуха и оттого поднимаются вверх. По небу чиркнула падучая звездочка, и мысли мальчугана сей же миг отрешились от земных испарений, обратились к яркому метеору. А звезды небесные мерцали, словно протянув в земле длинную золотую нить.
«Летим со мною!» — пело-звенело у мальчика в сердце, и могучий дух поколений, который стремительней и птицы, и стрелы, и вообще всего земного, что умеет летать, вынес его в пространство, где лучи, протянутые от звезды к звезде, соединяли светила и планеты, а наша Земля вращалась в разреженном воздухе, и города лепились тесно друг к другу. И сквозь сферы звучал глас: «Что есть близко и что далеко, когда возносит тебя могучий гений!»
И вновь мальчик стоял у окна, смотрел наружу, меж тем как младший братишка лежал в постели. И маменька окликнула их по именам:
— Андерс и Ханс Кристиан!
Этих братьев знает вся Дания, знает весь мир, ведь это братья Эрстед.
Примечания
«Два брата» (To Brodre) — впервые опубликована в 1859 г. в газете «Иллюстререт Тиденде». «Сказка является фантастической виньеткой к жизни братьев Эрстед». (См. Bemaerkninger til «Eventyr og historier», s. 400.)
Читая об Иакове... — Парафраз ветхозаветного предания о легендарном родоначальнике «двенадцати колен Израиля» Иакове, его соперничестве с братом-близнецом Исавом (Быт. 25, 27—34).
Солон (между 640 и 635 — ок. 559 до н. э.) — афинский законодатель, причисленный античными преданиями к семи греческим мудрецам.