За городом стояла старая усадьба, и жил в ней старый помещик, у которого было двое сыновей, с таким острым умом, что и вполовину хватило бы; они надумали посвататься к королевне, и это им не возбранялось — она велела объявить, что возьмет в мужья того, кто покажется ей самым речистым.
Двое братьев готовились в течение восьми дней, ровно столько у них оставалось времени, но и этого было достаточно, ведь они знали основы, а это немаловажно. Один вызубрил весь латинский словарь и местную газету за три года, причем одинаково шпарил что с начала, что с конца. Другой досконально изучил цеховые уставы и все, что положено знать всякому цеховому старшине, и счел, что может теперь поддерживать разговор о делах государства, а еще он умел вышивать подтяжки, такой он был искусник и щеголь.
— Королевна будет моей! — говорили оба.
И вот отец дал каждому по чудесной лошади; тому, кто вызубрил словарь с газетами, досталась вороная как смоль, а тому, кто превзошел все цеховые премудрости и вышивал, — белая как молоко, а потом они смазали себе уголки рта рыбьим жиром, чтоб были подвижнее. Вся прислуга высыпала во двор поглядеть, как они будут садиться на лошадей; и тут вдруг является третий брат, ведь их было трое, да только третий был не в счет, потому что он не набрался учености, как другие два брата, почему они и прозвали его Ханс Чурбан.
— Куда это вы так вырядились? — спросил он.
— Мы едем ко двору, чтоб выговорить себе королевну! Ты что, не слыхал, о чем барабанили на всю страну?
И они все ему рассказали.
— Батюшки светы! Тогда и я с вами! — сказал Ханс Чурбан.
Братья засмеялись над ним и ускакали прочь.
— Отец, дай мне лошадь! — закричал Ханс Чурбан. — Мне пришла охота жениться! Возьмет она меня — хорошо! А не возьмет, все равно ее заполучу!
— Экий вздор! — сказал отец. — Никакой лошади я тебе не дам. Ты и говорить-то не умеешь! Не то что твои братья, эти хоть кого за пояс заткнут!
— Не дашь мне лошади? — сказал Ханс Чурбан. — Тогда я возьму козла, он мой собственный и вполне меня выдержит!
И он уселся верхом на козла, наддал ему в бока пятками и помчал по дороге. Ух, и несся же он!
— А вот и я! — крикнул Ханс Чурбан и запел так, что за версту слышно.
Братья же его ехали впереди шагом в полном молчании, им нужно было обдумать все удачные фразы, которые они собирались произнести, ведь они должны были быть как можно замысловатее!
— Э-гей! — крикнул Ханс Чурбан. — А вот и я! Гляньте-ка, что я нашел на дороге!
И показал им дохлую ворону, которую подобрал.
— Чурбан! — сказали они. — На что она тебе?
— Я подарю ее королевне!
— Ну-ну! — сказали они и, посмеявшись, поехали дальше.
— Э-гей! А вот и я! Гляньте-ка, что я еще нашел, такое на дороге валяется не каждый день!
Братья снова обернулись посмотреть.
— Чурбан! — сказали они. — Это же старый деревянный башмак, к тому же без передка! Ты что, и его подаришь королевне?
— А как же! — сказал Ханс Чурбан.
Братья рассмеялись и поскакали прочь и уехали далеко вперед.
— Э-гей! Я тут! — крикнул Ханс Чурбан. — Нет, так продолжаться не может! Э-гей! Это же бесподобно!
— Ну чего ты еще там нашел? — спросили братья.
— Ох! — сказал Ханс Чурбан. — У меня даже и слов нету! И обрадуется же королевна!
— Ф-фу! — сказали братья. — Да это же грязь, которую вычерпали из канавы!
— Она самая! — сказал Ханс Чурбан. — И притом отменная, так и течет промеж пальцев!
И он набрал ее полный карман.
Тут братья поскакали во весь опор и, опередив его на целый час, подъехали к городским воротам. А там всем женихам выдавали порядковый номер и выстраивали их в очередь; они стояли по шесть человек в шеренге, да еще впритирку, так что им нельзя было и рукою пошевелить, и очень даже хорошо, иначе бы они пораздирали друг дружке платье, а все потому, что один стоял впереди другого.
Все прочие жители страны обступили дворец и толпились под окнами, желая поглядеть, как принимает женихов королевна. Стоило очередному жениху войти в залу, и он сразу терял дар речи.
— Не годится! — говорила королевна. — Вон!
И вот вошел тот из братьев, который знал наизусть словарь, только он все перезабыл, пока стоял в очереди, вдобавок половицы в зале скрипели, а потолок был зеркальный, и он видел самого себя вверх тормашками, а у каждого окна стояли по три писца, не считая цехового старшины, которые записывали все, что говорилось, для того чтобы это тут же попало в газету, что продавалась на углу за два скиллинга. Это было ужасно, а ко всему еще там до того натопили печку, что труба раскалилась докрасна!
— Ну и жарища же здесь! — промолвил жених.
— Так ведь мой отец сегодня жарит петушков!
— Э-э! — Он запнулся, таких речей он не ожидал; он не нашелся, что сказать, потому что тщился сказать что-нибудь остроумное. — Э-э!
— Не годится! — сказала королевна. — Вон!
Пришлось ему удалиться.
Тут вошел второй брат.
— Ну и страшенная здесь жарища! — произнес он.
— Да, сегодня мы жарим петушков! — ответила королевна.
— Пету... что?! — пробормотал он, и все писцы записали: «Пету... что?!»
— Не годится! — сказала королевна. — Вон!
Тут явился Ханс Чурбан, он так прямо на козле в залу и въехал.
— Жарища здесь просто адова! — сказал он.
— Так ведь я сегодня жарю петушков! — ответила королевна.
— Вот и славно! — сказал Ханс Чурбан. — Тогда я, верно, смогу зажарить и мою ворону?
— Да на здоровье! — сказала королевна. — Только у вас есть, в чем жарить, а то у меня ни горшка, ни сковороды!
— Зато у меня есть! — отвечал Ханс Чурбан. — Вот посудина, да еще с оковкою!
Тут он вытащил старый деревянный башмак и сунул туда ворону.
— Да это целый обед! — сказала королевна. — Только где ж мы возьмем подливку?
— А у меня в кармане! — отвечал Ханс Чурбан. — Ее тут столько, что могу и отлить!
И отлил.
— Вот это мне нравится! — сказала королевна. — Ты за ответом в карман не лезешь! И у тебя хорошо подвешен язык! Тебя я и беру в мужья! Но знаешь ли ты, что каждое наше слово записывается и попадет завтра в газеты? Видишь, у каждого окна стоят по три писца да еще старый цеховой старшина, и вот он-то всех хуже, потому что ничегошеньки не понимает!
Это она сказала, чтобы его напугать. И все писцы заржали и посадили на пол по кляксе.
— Стало быть, он важная птица! — сказал Ханс Чурбан. — Придется мне старшину угостить, да получше!
И, вывернув карман, он залепил ему лицо грязью.
— Отлично проделано! — сказала королевна. — Я бы так не смогла! Но я научусь!..
Вот так Ханс Чурбан и стал королем, заполучил жену и корону и сел на трон — мы узнали об этом прямо из газеты, которую печатает цеховой старшина, а на нее полагаться не следует!
Примечания
«Ханс Чурбан» (Klods-Hans) — впервые опубликована в 1856 г. в альманахе «Фолькекалендер фор Данмарк». ««Ханс Чурбан» — вольный пересказ датской народной сказки и стоит особняком от всех сочиненных мной самостоятельно поздних сказок». (См. Bemaerkninger til «Eventyr og historier», s. 393.)