Мать сидела у постели своего ребенка, и как же она горевала, как боялась, что он умрет. Малыш был ужасно бледный, глаз не открывал, дышал едва слышно, только иногда глубоко втягивал воздух, будто всхлипывал, и мать смотрела на бедняжку еще тревожнее.
Тут в дверь постучали, и вошла убогая старуха, закутанная во что-то вроде большой попоны, для тепла, а она нуждалась в тепле, ведь стояла холодная зима, повсюду снег и лед, резкий ветер обжигал лицо.
Старуха изрядно продрогла, а поскольку ребенок ненадолго уснул, мать плеснула в горшок немного пива и поставила в печку согреть. Старуха сидела, легонько покачиваясь, мать села рядом, глядя на больного ребенка, который всхлипнул и шевельнул ручкой.
— Как ты думаешь, он останется со мной? — сказала она. — Милостивый Господь не отнимет его у меня?!
И старуха — это была сама Смерть — кивнула как-то по-особенному, то ли «да» хотела сказать, то ли «нет». Мать потупила взор, и слезы покатились по ее щекам, голова отяжелела, ведь уже три дня и три ночи бедняжка не смыкала глаз, а тут вдруг задремала, но мгновение спустя проснулась, дрожа от холода.
— Что такое?! — воскликнула она, озираясь по сторонам.
Старуха исчезла, и ребенок тоже исчез, старуха забрала его с собой. Только старинные часы в углу громко тикали, потом тяжелая свинцовая гиря ударилась об пол — бум! — и часы тоже остановились.
А бедная мать выбежала из дома, стала звать свое дитя.
В снежном сугробе на улице сидела женщина в длинных черных одеждах, и сказала она матери:
— Смерть побывала в твоем доме, я видела, как она спешила прочь с твоим ребенком, она быстрее ветра и никогда не возвращает то, что забрала!
— Скажи мне, скажи, куда она пошла! — взмолилась мать. — Скажи, куда, и уж я ее разыщу!
— Я знаю дорогу, — отвечала женщина в черном. — И ты узнаешь, только прежде споешь мне все песни, какие пела своему ребенку! Мне так нравится их слушать! Я, Ночь, слушала, как ты поешь, и видела твои слезы.
— Конечно же, я спою тебе все-все песни! Но молю тебя, не задерживай меня сейчас, ведь иначе не догнать мне ее, на найти мое дитя!
Ночь застыла в молчании, и мать, ломая руки и обливаясь слезами, запела — песен было много, а слез еще больше. Потом Ночь молвила:
— Ступай направо, вон в тот густой еловый лес. Туда Смерть унесла твоего ребенка, я видела.
Мать бросилась в лес, но в самой чаще дорожки пересеклись, она не знала, какую выбрать, и тут увидела терновый куст, без листьев, без цветов, ветки покрыты коркою льда, зима-то была студеная.
— Ты не видал здесь Смерть с моим ребенком?
— Видал, — ответил терновый куст, — но скажу тебе, какой дорогой она пошла, только если ты согреешь меня у своего сердца! Мне так холодно, вот-вот вконец окоченею!
И мать прижала терновый куст к своей груди, чтобы согреть его, шипы вонзились глубоко в ее плоть, кровь потекла ручьем, а терновник средь холодной зимней ночи выпустил свежие зеленые листочки и цветы — так тепло стало ему на груди безутешной матери. И он указал ей дорогу.
Дорога эта привела ее к большому озеру, но как через него перебраться? Ни корабля нет, ни лодки. Лед слишком тонкий, не выдержит ее, провалится, и вброд не пройти — лед не пустит, да и глубоко чересчур. А ей необходимо попасть на тот берег, иначе ребенка не отыскать! И тогда безутешная мать припала к воде, решила выпить озеро, хоть это и выше человеческих сил. Однако она надеялась, что случится чудо.
— Нет, так негоже! — сказало озеро. — Не лучше ли нам сговориться? Я люблю собирать жемчужины, а твои глаза — самые прекрасные, самые чистые жемчужины, какие мне доводилось видеть. Коли ты выплачешь их для меня, я доставлю тебя к большой теплице, где живет Смерть, присматривая за цветами и деревьями, и каждое растение там — человеческая жизнь.
— Ах, я все отдам, лишь бы отыскать моего ребенка! — воскликнула мать сквозь слезы и заплакала пуще прежнего. Глаза ее упали на дно и обернулись бесценными жемчужинами, а волны озера всколыхнулись, подхватили ее и вмиг перенесли на другой берег.
Там стоял огромный дом в несколько миль шириною, не поймешь — то ли гора с лесом и пещерами, то ли постройка, но бедная мать не могла его увидеть, ведь она выплакала свои глаза.
— Где же отыскать мне Смерть, унесшую моего ребенка?! — воскликнула она.
— Не воротилась она еще! — молвила старуха, что присматривала за большой теплицей Смерти. — Как ты сюда попала, кто тебе помогал?
— Мне помогал Господь! — отвечала мать. — Он милосерд, да и ты, наверно, сжалишься надо мною! Где отыскать мое дитя?
— Не знаю, — сказала старуха. — Вдобавок ты слепая... Нынешней ночью увяло много цветов и деревьев, скоро Смерть вернется и пересадит их. Ты, поди, знаешь, что у каждого человека, смотря как он устроен, есть свой цветок или дерево жизни. С виду растения как растения, но дотронься — и почувствуешь биение сердца. Детское сердце тоже бьется! Слушай этот стук — быть может, ты узнаешь свое дитя. Я скажу тебе, и как быть дальше, но что я получу взамен?
— Ничего у меня не осталось, чтобы дать тебе взамен, — отвечала безутешная мать. — Хочешь — дойду вместо тебя до края света?
— Ну, мне там делать нечего! — воскликнула старуха. — Отдай-ка ты мне свои длинные черные волосы, ведь ты сама знаешь, какие они красивые, и мне они очень нравятся. А я отдам тебе мои седые, все ж таки кое-что!
— Коли больше ты ничего не требуешь, я согласна, и с радостью! — И мать отдала старухе свои прекрасные волосы, а та отдала ей свои седые.
Потом они вошли в огромную теплицу Смерти, где странным образом переплетались цветы и деревья. Там росли под стеклянными колпаками дивные гиацинты, и пионы, мощные, похожие на деревья, и водяные растения, одни свежие, другие полунемощные, вокруг них обвивались водяные змеи, черные раки цеплялись за стебли. А сколько прекрасных пальм, дубов и платанов, петрушки и цветущего тимьяна! У всякого дерева, у всякого цветка было имя, ведь все они — человеческие жизни. Эти люди еще жили — в Китае, в Гренландии, всюду на свете. Иные большущие деревья помещались в маленьких горшках, а оттого развивались плохо и едва не разламывали горшки. Частенько же, наоборот, мелкие, невзрачные растения сидели в плодородной почве, окруженные мхом, обласканные, ухоженные. Безутешная мать склонялась к самым маленьким растеньицам, слушала биение сердца и среди миллионов узнала свое дитя.
— Я нашла его! — воскликнула она, простирая руку над маленьким синим крокусом, болезненно поникшим набок.
— Не прикасайся к цветку! — сказала старуха. — Стой здесь и, когда придет Смерть — а я знаю, она придет с минуты на минуту, — не позволяй ей вырвать его, пригрози, что поступишь так же с другими растениями, и она испугается! Ведь ей должно держать ответ перед Господом Богом, без Его дозволения ни один цветок вырвать нельзя.
Внезапно вокруг повеяло ледяным холодом, и слепая мать поняла: пришла Смерть.
— Как ты сумела найти сюда дорогу? — спросила Смерть. — Как сумела опередить меня?
— Я — мать! — отвечала она.
Смерть протянула свою длинную руку к маленькому нежному цветку, но мать прикрыла его ладонями решительно и все-таки бережно, ведь она помнила, что не должна касаться лепестков. Тогда Смерть дохнула ей на руки, и от этого дыхания, что было холоднее ледяного ветра, руки ее бессильно упали.
— Ты со мною не совладаешь! — сказала Смерть.
— Зато Господь совладает! — воскликнула мать.
— Я только исполняю Его волю! — отвечала Смерть. — Я — Его садовница. Мне доверено пересаживать Его цветы и деревья в великий райский сад в неведомом краю, но как они там растут и как там обстоит, я рассказывать не вправе!
— Верни мне мое дитя! — со слезами взмолилась мать и, обхватив ладонями два прелестных соседних цветка, крикнула Смерти: — Я вырву все твои цветы, я в отчаянии!
— Не прикасайся к ним! — воскликнула Смерть. — Ты говоришь, что несчастна, а сама хочешь обездолить другую мать!
— Другую мать?! — повторила бедняжка и тотчас выпустила цветы из рук.
— Вот, возьми! — сказала Смерть. — Это твои глаза, я выловила их из озера, они так ярко сияли. Я не знала, что они твои. Возьми их, они стали чище прежнего, и загляни в этот глубокий колодец. Я назову имена цветов, которые ты хотела вырвать, и ты увидишь их будущее, всю их человеческую жизнь, все то, что хотела разрушить и уничтожить!
Мать заглянула в колодец и с радостью увидела, что один стал поистине благословением для всего мира — столько счастья и радости было вокруг него. А еще она увидела жизнь второго — горе и нищету, страх и убожество.
— На то и другое воля Господня! — сказала Смерть.
— Который же из двух — цветок злосчастья, а который благословен? — спросила мать.
— Этого я тебе не открою, — отвечала Смерть. — Знай только, что один из цветков был цветком твоего ребенка и видела ты его судьбу, его будущее!
В ужасе мать вскричала:
— Который из них — мое дитя? Скажи! Спаси невинного! Спаси мое дитя от горькой участи! Лучше забери его! Отнеси в царство Божие! Забудь мои слезы, забудь мои мольбы и все, что я говорила и делала!
— Не пойму я тебя, — сказала Смерть. — Чего ты хочешь: чтобы я вернула твое дитя или чтобы унесла его в неведомый край?
Ломая руки, мать пала на колени и взмолилась Господу:
— Не слушай меня, коли молитва моя противна Твоей воле, ибо Твоя воля благая! Не слушай меня! Не слушай!
И она поникла головой.
А Смерть ушла с ее ребенком в неведомый край.
Примечания
«История матери» (Historien om en Moder) — впервые опубликована в 1848 г. (См. примеч. к сказке «Старый дом».) ««История матери» сложилась сама собой, без всякого повода. Как-то во время прогулки у меня возникла мысль, которую я развил, изложив на бумаге». (См. Bemaerkninger til «Eventyr og historier», s. 391.)