В одном местечке жили два человека, которые носили одинаковые имена, обоих звали Клаусами, но у одного было четыре лошади, а у другого — только одна. И чтобы различать их, того, у которого было четыре лошади, прозвали Большим Клаусом, а того, у которого была всего одна, — Маленьким Клаусом. А теперь послушаем, что с этими двумя случилось, — всем историям история!
Всю неделю напролет Маленький Клаус был обязан пахать для Большого Клауса и при этом одалживал ему свою единственную лошадку; а Большой Клаус помогал ему своими четырьмя, но лишь раз в неделю, по воскресеньям. Вот так-то. Ну, и щелкал же Маленький Клаус своим кнутом над всеми пятью лошадьми, словно он был им хозяин, пусть и на один день. Ярко светило солнце, на церковной колокольне звонили все колокола, созывая на службу, принаряженные люди, зажав под мышками молитвенники, шли в церковь послушать проповедь священника, и все они видели, что Маленький Клаус пашет на пяти лошадях, а ему это точно бальзам на сердце, и вот он опять щелкнул кнутом и крикнул:
— А ну, мои лошадки!
— Не смей так говорить! — сказал Большой Клаус. — Тут только одна твоя лошадь.
Но стоило кому-нибудь снова пройти мимо, к церкви, Маленький Клаус тотчас забывал, чего ему не следовало говорить, и кричал: «А ну, мои лошадки!»
— Прекрати сейчас же! — сказал Большой Клаус. — Потому как ежели ты еще раз такое произнесешь, я хвачу твою лошадь по лбу и уложу на месте, конец ей придет!
— Больше не буду, — пообещал Маленький Клаус, но тут мимо, к церкви, прошли люди и поздоровались с ним, и он страшно обрадовался, что в их глазах выглядит бравым парнем, который распахивает свою землю на пяти лошадях, поэтому он щелкнул кнутом и закричал: — А ну, мои лошадки!
— Вот я сейчас понукаю твоих лошадок, — проговорил Большой Клаус, схватил кувалду и так треснул единственную лошадь Маленького Клауса по лбу, что убил ее наповал.
— Ох, нет у меня теперь больше лошади! — заплакал Маленький Клаус.
После чего он освежевал лошадь, высушил шкуру на ветру, положил в мешок и, взвалив его на спину, отправился в город продавать.
Дорога ему предстояла неблизкая, надо было пройти через обширный темный лес, и тут разыгралось жуткое ненастье. Маленький Клаус заблудился, и прежде чем он снова отыскал дорогу, сгустились сумерки — до города еще далеко, да и до дома тоже, наступила ночь.
Возле дороги располагался большой хутор, ставни на окнах были закрыты, но поверх них все же пробивался свет. «Здесь, верно, мне разрешат переночевать», — подумал Маленький Клаус и постучался.
Дверь отперла хозяйка, но, узнав, что ему надо, велела убираться, ее мужа не было дома, а она одна незнакомцев не принимает.
— Что ж, придется ночевать на улице, — сказал Маленький Клаус, и хозяйка заперла перед его носом дверь.
Возле дома стоял большой стог сена, а между стогом и домом был построен сарайчик с плоской соломенной крышей.
— Там, наверху, я и лягу, — произнес Маленький Клаус, увидев крышу, — замечательная будет постель, надеюсь, аист не слетит вниз и не укусит меня за ногу. — Дело в том, что на крыше стоял живой аист, у которого здесь было гнездо.
Маленький Клаус забрался на крышу сарая и лег, немного поворочавшись, чтобы устроиться поудобнее. Деревянные ставни на окнах не доходили до самого верха, и поэтому он видел, что делается внутри.
Там был накрыт стол, а на нем — и вино, и жаркое, и вкуснейшая рыба. За столом сидели только хозяйка и пономарь, хозяйка угощала гостя, а тот налегал на рыбу, больно уж он ее любил.
— Могло бы и кому другому что-нибудь перепасть, — сказал Маленький Клаус, придвигаясь поближе к окну. Боже, какие же пироги он увидел! Да, вот это пир!
И тут он услышал, как к дому подъезжает всадник, это вернулся муж хозяйки.
Он был очень добрый человек, но страдал одним удивительным недугом — терпеть не мог пономарей. Стоило какому-нибудь пономарю появиться перед его глазами, как он приходил в ярость. Поэтому-то пономарь и зашел поздороваться с хозяйкой, когда прознал, что ее мужа не будет дома, и поэтому добрая хозяйка выставила ему все угощения, что у нее имелись. Услышав, что муж вернулся, они страшно перепугались, и хозяйка попросила пономаря залезть в большой сундук, стоявший в углу. Так он и сделал, потому как знал, что несчастный хозяин терпеть не мог пономарей. Хозяйка в мгновение ока упрятала угощения в печь — ведь ежели бы муж все это увидел, то непременно бы спросил, что это значит.
— Ох, ох! — вздохнул Маленький Клаус на крыше сарая, глядя, как исчезает угощение.
— Там, наверху, кто-то есть? — спросил крестьянин, поднимая глаза на Маленького Клауса. — Почему ты лежишь там? Пошли лучше в дом!
И Маленький Клаус рассказал, как он заблудился и попросил разрешения переночевать.
— Ясное дело! — ответил крестьянин. — Только сперва нам надо подкрепиться.
Хозяйка встретила обоих очень любезно, накрыла длинный стол и поставила перед ними большую миску с кашей. Крестьянин проголодался и с аппетитом принялся за еду, а у Маленького Клауса из головы не шли спрятанные в печи жаркое, рыба и пироги.
Мешок с лошадиной шкурой, из-за которой — нам ведь это известно — он и отправился из дома в город, чтобы продать, лежал у него в ногах, под столом. Каша не лезла Маленькому Клаусу в горло, он наступил на мешок, и сухая шкура громко заскрипела.
— Тихо! — приказал Маленький Клаус мешку, а сам опять наступил на него, и шкура заскрипела еще громче.
— Ой! Что это у тебя в мешке? — спросил крестьянин.
— А, это колдун! — ответил Маленький Клаус. — Он говорит, что кашу есть ни к чему, он поколдовал, и теперь в печи полно жаркого, рыбы и пирогов.
— Не может быть! — сказал крестьянин и быстренько открыл печь, где увидел все те вкусности, которые его жена там спрятала, но он-то подумал, что их колдун наколдовал.
Жена не осмелилась возражать, она выставила кушанья на стол, и они принялись уплетать рыбу, жаркое и пироги. Тут Маленький Клаус опять наступил на свой мешок, и шкура вновь заскрипела.
— А что он теперь говорит? — спросил крестьянин.
— Он говорит, — сказал Маленький Клаус, — что наколдовал нам еще и три бутылки вина, они стоят в углу, возле печи!
Пришлось хозяйке выставить спрятанное ею вино, крестьянин выпил и развеселился — да, вот бы ему заполучить этого колдуна из мешка Маленького Клауса.
— А может он наколдовать черта? — поинтересовался крестьянин. — Я бы охотно взглянул на него, потому как сейчас мне весело!
— Конечно, — ответил Маленький Клаус, — мой колдун может сделать все, что я пожелаю, правда ведь? — спросил он и наступил на мешок так, что шкура заскрипела. — Слышишь, он говорит «да»? Только черт настолько безобразный, что на него смотреть не стоит!
— А я не труслив! Как он выглядит?
— Ну, он прямо вылитый пономарь!
— Ур! — воскликнул крестьянин. — Какая досада! Видишь ли, я не переношу пономарей; ну да ладно, я же знаю, что это черт, как-нибудь потерплю! На меня нашел кураж! Пусть только не подходит ко мне слишком близко!
— Сейчас спрошу колдуна! — сказал Маленький Клаус, наступил на мешок и прислушался.
— Что он говорит?
— Говорит, чтобы вы открыли сундук, который стоит в углу, в нем и притаился черт, но придерживайте крышку, а то он выскочит.
— Помоги мне ее придержать! — попросил крестьянин и подошел к сундуку, где хозяйка спрятала настоящего пономаря, который сидел там и трясся от страха.
Крестьянин приподнял крышку и заглянул внутрь.
— Фу! — закричал он и отпрыгнул. — Я его видел, точь-в-точь наш пономарь! Ужас какой!
Такой кошмар следовало запить, и они пили до глубокой ночи.
— Ты должен продать мне своего колдуна! — сказал крестьянин. — Проси за него, чего хочешь! Сейчас же отмерю тебе четверик денег!
— Нет, не могу, — ответил Маленький Клаус. — Подумай, сколько пользы он мне приносит!
— Ах, если бы мне его заполучить, — сказал крестьянин и принялся упрашивать Маленького Клауса.
— Ладно, — наконец уступил тот, — ты обошелся со мной по-доброму, пустил переночевать, что ж, долг платежом красен. Бери колдуна в обмен на мерку денег, только наполни ее доверху.
— Хорошо, — сказал крестьянин, — но забери с собой и этот сундук, не желаю и лишнего часа держать его в доме, кто знает, там ли еще нечистый.
Маленький Клаус отдал крестьянину мешок с высушенной шкурой и получил взамен целую мерку денег, наполненную до краев. А еще крестьянин дал ему большую тачку, чтобы было на чем везти деньги и сундук.
— Прощай, — сказал Маленький Клаус и покатил вперед тачку с деньгами и сундуком, в котором до сих пор сидел пономарь.
По другую сторону леса текла широкая глубокая река, и такое быстрое у нее было течение, что вряд ли кто смог бы плыть против него. Через реку был перекинут большой новый мост, Маленький Клаус остановился посередине моста и громко, чтобы сидевший в сундуке пономарь услышал, произнес:
— И к чему мне этот дурацкий сундук? Он такой тяжелый, точно набит камнями! Я выбьюсь из сил, пока его довезу. Брошу-ка я его в воду, ежели он приплывет ко мне домой, прекрасно, а нет — так и пусть его.
Взялся Маленький Клаус за сундук одной рукой и немного приподнял, словно собирался столкнуть его вниз.
— Нет, не надо! — закричал из сундука пономарь. — Выпусти меня!
— Ой! — воскликнул Маленький Клаус, прикидываясь, будто перепугался. — Он все еще там! Надо побыстрее скинуть его в реку, чтобы он утонул.
— Нет, нет! — крикнул пономарь. — Я дам тебе целую мерку денег, только не делай этого!
— Вот это другой разговор, — сказал Маленький Клаус и отпер сундук.
Пономарь тотчас выбрался из него, столкнул пустой сундук в воду и направился к дому, где вручил Маленькому Клаусу целую мерку денег — одну он уже получил от крестьянина, теперь же его тачка была доверху заполнена деньгами!
— Да, неплохо я заработал на своей лошади! — сказал самому себе Маленький Клаус, вернувшись домой и горкой высыпав деньги на пол. — Вот уж Большой Клаус рассердится, узнав, как я разбогател на своей единственной лошади, но он не дождется, чтобы я выложил ему все начистоту!
Он послал мальчика к Большому Клаусу одолжить четверик.
«Зачем это он ему понадобился?» — подумал Большой Клаус и вымазал дно меры дегтем — а вдруг что-нибудь прилипнет. Так оно и вышло. Когда Большой Клаус получил назад свой четверик, он увидел на дне три новеньких серебряных скиллинга.
— Это что еще такое?! — воскликнул Большой Клаус и тотчас побежал к Маленькому Клаусу. — Откуда у тебя столько денег?
— О, их я выручил за шкуру своей лошади, которую продал вчера вечером!
— Тебе неплохо заплатили! — сказал Большой Клаус, помчался домой, взял топор, забил всех своих четырех лошадей, снял с них шкуры и поехал с ними в город.
— Шкуры! Шкуры! Кому шкуры! — кричал он, бегая по улицам.
Сбежались все сапожники и кожевники и начали спрашивать, сколько он просит за них.
— Мерку денег за каждую, — ответил Большой Клаус.
— Ты в своем уме? — сказали они ему. — Ты думаешь, у нас денег немерено?
— Шкуры! Шкуры! Кому шкуры! — закричал он вновь, но каждому, кто спрашивал, почем шкуры, отвечал: «Мерка денег».
— Он нас за дураков считает! — решили все, и сапожники, схватив свои ремни, а кожевники — кожаные фартуки, принялись лупить ими Большого Клауса. — Шкуры! Шкуры! — передразнивали они его. — Сейчас мы покажем тебе шкуры, будешь харкать кровью. Вон из города! — закричали все, и пришлось Большому Клаусу убегать что есть мочи, никогда еще его так не лупили.
— Ну, — сказал он, вернувшись домой, — Маленький Клаус мне за это заплатит, я убью его!
А дома у Маленького Клауса как раз умерла бабка; она, конечно, была старуха злая и сварливая, но он все равно огорчился и уложил ее в свою теплую постель — вдруг оживет. Пусть там бабка проведет всю ночь, а сам он поспит на стуле в углу, ему не впервой.
И вот ночью, когда он сидел в углу, дверь распахнулась, и вошел Большой Клаус с топором в руках. Он знал, где стоит кровать Маленького Клауса, подошел и ударил мертвую бабку по голове, думая, что это Маленький Клаус.
— Вот так-то, — сказал он, — больше не будешь меня дурачить! — И пошел домой.
— Какой гадкий, злой человек! — сказал Маленький Клаус. — Он ведь меня хотел убить, бабке повезло, что она уже мертва, а то бы он ее укокошил!
Нарядил Маленький Клаус бабку в праздничное платье, одолжил у соседа лошадь, запряг ее в повозку, посадил старуху на заднюю скамейку так, чтобы она не вывалилась по дороге, и покатил через лес. Когда встало солнце, они подъехали к большому трактиру, там Маленький Клаус остановился и зашел внутрь подкрепиться.
У трактирщика денег куры не клевали, сам он был человек добрейший, только вспыльчивый, словно начиненный перцем и табаком.
— Доброе утро! — поздоровался он с Маленьким Клаусом. — Что-то ты сегодня спозаранку вырядился!
— Да, вот, — ответил Маленький Клаус, — еду в город со своей старой бабушкой, она сидит в повозке, отказалась заходить в трактир. Не отнесете ли ей стакан медовухи, но говорите погромче, она плохо слышит.
— Конечно, отнесу! — сказал трактирщик, налил большой стакан медовухи и понес его мертвой старухе. Из повозки не доносилось ни звука.
— Вот вам внук прислал стакан медовухи! — сказал трактирщик, но покойная не вымолвила ни слова, сидела и не шевелилась.
— Вы что, не слышите! — закричал трактирщик во все горло. — Ваш внук прислал вам стакан медовухи!
Еще раз он прокричал то же самое и еще раз, но старуха так и не пошевелилась, он вскипел и запустил стаканом ей в лицо, медовуха потекла по ее носу, а она сама опрокинулась навзничь, ведь ее просто посадили, но не привязали.
— Та-ак! — крикнул Маленький Клаус, выскочил из дверей и схватил трактирщика за грудки. — Ты убил мою бабушку! Смотри, какая у нее дыра во лбу!
— Ох, какая беда! — заголосил трактирщик, всплеснув руками. — Это все из-за моей вспыльчивости! Милый Маленький Клаус, я дам тебе целую мерку денег и велю похоронить твою бабушку, как свою собственную, только никому ничего не говори, а то мне отрубят голову, а это ужасно противно!
Маленький Клаус получил целую мерку денег, а трактирщик похоронил его бабушку, как свою собственную.
Снова вернулся Маленький Клаус домой с кучей денег и тотчас послал мальчишку-батрака к Большому Клаусу с просьбой одолжить ему четверик.
— Что за дела! — удивился Большой Клаус. — Разве я не убил его? Надо самому посмотреть! — И он отправился с четвериком к Маленькому Клаусу. — Откуда у тебя столько денег? — спросил он, вытаращив глаза при виде такого богатства.
— Ты не меня убил, а мою бабку! — сказал Маленький Клаус. — Я ее продал и получил целую мерку денег.
— Выгодно продал! — заметил Большой Клаус, побежал домой, достал топор, убил свою старую бабку, уложил ее в повозку, отвез в город, где жил аптекарь, и спросил его, не желает ли он купить покойника.
— И кто же это и где вы его взяли? — спросил аптекарь.
— Это моя бабушка! — ответил Большой Клаус. — Я убил ее, чтобы получить мерку денег.
— Господи, помилуй! — воскликнул аптекарь. — Вы богохульствуете! Не говорите такого впредь, а то головы лишитесь!
И аптекарь разъяснил Большому Клаусу, какой ужасный поступок тот совершил, какой он дурной человек и какого наказания заслуживает. Большой Клаус так перепугался, что стрелой помчался от аптекаря к своей повозке, хлестнул лошадей и поскакал домой. А аптекарь и весь честной народ решили, что он сумасшедший, потому и отпустили его на все четыре стороны.
— Ты мне за это заплатишь! — сказал Большой Клаус, выехав на проселочную дорогу. — Да, да, заплатишь, Маленький Клаус! — И, вернувшись домой, взял самый большой мешок, какой только смог найти, пошел к Маленькому Клаусу и заявил: — Ты опять меня одурачил! Сперва я прикончил своих лошадей, потом мою старую бабушку! И во всем этом виноват ты! Но больше ты никогда не сможешь меня дурачить!
Схватил он Маленького Клауса поперек живота, запихнул в мешок, закинул мешок за спину и крикнул:
— Пойду и утоплю тебя!
До реки путь был неблизкий, да и нести Маленького Клауса тяжеловато. Дорога шла мимо церкви, оттуда доносились звуки органа и восхитительное пение. Поставил Большой Клаус мешок с Маленьким Клаусом у церковных дверей и подумал, что недурно было бы зайти внутрь и послушать псалом, прежде чем продолжить путь: Маленькому Клаусу из мешка не выбраться, а весь народ в церкви. И Большой Клаус вошел в храм.
— Ох! Ох! — вздыхал Маленький Клаус, ворочаясь и ворочаясь в мешке, но развязать веревку было невозможно.
Тут появился старый пастух с седыми как лунь волосами и с большой клюкой в руке; он гнал перед собой целое стадо коров и быков, они задели мешок, в котором сидел Маленький Клаус, и опрокинули его. — Ох! — вздохнул Маленький Клаус. — Я такой молодой, а мне уже приходится отправляться в Царствие Небесное!
— А я, несчастный, такой старый, — отозвался пастух, — все никак не попаду туда.
— Развяжи мешок, — крикнул Маленький Клаус, — залезай туда вместо меня и сразу попадешь в Царствие Небесное!
— С превеликим удовольствием! — сказал пастух и развязал мешок, откуда мигом выскочил Маленький Клаус. — А ты будешь пасти стадо! — промолвил старик, залезая в мешок. Маленький Клаус завязал его и отправился своей дорогой, погоняя коров и быков.
Чуть погодя из церкви вышел Большой Клаус и вновь взвалил на спину мешок, который показался ему намного легче, потому что старый пастух весил почти вдвое меньше Маленького Клауса!
— До чего легко его стало нести, это, верно, потому, что послушал псалом!
Подошел Большой Клаус к реке, широкой и глубокой, бросил мешок со старым пастухом в воду и крикнул — он ведь думал, что там Маленький Клаус:
— Так-то вот! Больше не будешь меня дурачить!
По дороге домой на самом перекрестке он увидел Маленького Клауса, который гнал перед собой свое стадо.
— Что за дела! — воскликнул Большой Клаус. — Разве я не утопил тебя?
— Утопил! — ответил Маленький Клаус. — Ты бросил меня в реку с полчаса назад.
— Откуда же у тебя такое прекрасное стадо? — спросил Большой Клаус.
— Это морское стадо! — ответил Маленький Клаус. — Я расскажу тебе всю историю — и спасибо, что утопил меня, теперь я снова на земле и, поверь, по-настоящему разбогател! Мне было очень страшно в мешке, а когда ты бросил меня с моста в холодную воду, ветер так и засвистел у меня в ушах. Я сразу пошел ко дну, но не ушибся, потому что там, внизу, растет мягкая, нежная трава. На нее я и упал. Мешок тут же развязался, и прелестнейшая девушка в белоснежных одеждах, с зеленым венком на мокрых волосах взяла меня за руку и сказала: «Это ты, Маленький Клаус? Вот тебе для начала одно стадо! В миле отсюда на дороге дожидается другое, побольше, я хочу тебе его подарить!» Вот я и понял, что река служила для морского народа дорогой. Они ходили и ездили по дну от самого моря до суши, где река заканчивалась. Как же там было прекрасно: цветы, свежая трава и рыбки в воде, они резвились около меня, как птицы в небе. А какие красивые люди и какие великолепные стада паслись на тучных лугах.
— Но почему же ты сразу вернулся сюда, к нам? — спросил Большой Клаус. — Я бы этого делать не стал, коли там так хорошо!
— Ну, — ответил Маленький Клаус, — просто я пошел на хитрость! Ты же слышал, что я тебе рассказывал: морская девушка сказала, что в миле оттуда, на дороге — а дорогой она называет реку, потому что другой дороги у них нет, — меня поджидает еще одно большое стадо. Но я же знаю, что река течет извилинами, изгибается то тут, то там, пришлось бы делать здоровый крюк. А путь можно, оказывается, сократить — выйти на сушу и пойти обратно к реке, таким образом я выигрываю почти полмили и быстро нахожу свое морское стадо!
— Ты — везунчик! — сказал Большой Клаус. — Как думаешь, мне тоже подарят морское стадо, ежели я попаду на речное дно?
— Думаю, да, — ответил Маленький Клаус, — но я не смогу тащить тебя в мешке до реки. Ты слишком тяжелый. Но коли ты дойдешь туда своими ногами, а потом залезешь в мешок, я с превеликим удовольствием сброшу тебя вниз.
— Большое тебе спасибо! — сказал Большой Клаус. — Но если я, спустившись вниз, не получу в подарок морского стада, то вздую тебя, уж поверь!
— О нет, не будь таким жестоким!
И они направились к реке. Животные, которых мучила жажда, увидев воду, бросились вниз, чтобы напиться.
— Смотри, как они спешат! — сказал Маленький Клаус. — Им не терпится вновь оказаться на дне!
— Сперва мне помоги, — сказал Большой Клаус, — а не то получишь взбучку!
И он залез в большой мешок, висевший на спине одного из быков.
— Положи туда камней, — приказал Большой Клаус, — иначе, боюсь, я не утону.
— Утонешь! — заверил Маленький Клаус, но все же положил большущий камень в мешок, крепко завязал его и спихнул вниз. Бултых! И вот Большой Клаус оказался в воде и сразу пошел ко дну. — Боюсь, не найдет он там никакого стада! — проговорил Маленький Клаус и направился домой со всем, что при нем было.
Примечания
«Маленький Клаус и Большой Клаус» (Lille Claus og store Claus) — впервые опубликована в 1835 г. (См. примеч. к сказке «Огниво».) Источником сказки послужила датская народная сказка «Большой брат и маленький брат».