Вернуться к Сочинения

Попутчик

Бедный Йоханнес пребывал в большом горе — его отец лежал при смерти. В своей каморке они были вдвоем, лампа на столе догорала, дело шло к ночи. — Ты был хорошим сыном, Йоханнес, — проговорил больной, — наш Господь не оставит тебя в этой жизни. — Он посмотрел на сына серьезно и ласково, глубоко вздохнул и умер, словно бы заснул. Йоханнес заплакал — теперь у него никого не осталось на свете: ни отца, ни матери, ни сестры, ни брата. Бедный Йоханнес! Он опустился на колени перед кроватью и поцеловал руку покойного, слезы лились, не переставая, но в конце концов глаза его закрылись, и он заснул, положив голову на твердые доски кровати.

И приснился ему удивительный сон. Он увидел, как склонились перед ним солнце и луна, увидел своего отца, снова здорового и бодрого, услышал его смех — он всегда так смеялся, когда чему-нибудь радовался. Прелестная девушка с золотой короной на чудных длинных волосах протянула руку Йоханнесу, и его отец сказал:

— Видишь, какая у тебя невеста? Самая прекрасная в мире. Тут он проснулся, вся красота испарилась, на кровати лежало мертвое, окоченевшее тело отца. Больше в комнате никого не было. Бедный Йоханнес!

Через неделю покойника похоронили. Йоханнес шел за гробом. Не увидит он больше своего милого отца, который так любил его. Йоханнес слышал, как бросали на гроб землю, вот виден лишь краешек, но еще одна лопата земли — и гроб скрылся полностью. Сердце его разрывалось от боли. Над могилой запели псалмы, от их чудесных звуков у Йоханнеса навернулись слезы на глаза, он заплакал, и ему стало чуть легче. Солнце ласково светило на зеленые деревья, точно хотело сказать ему: «Не горюй так отчаянно, Йоханнес! Посмотри на это прекрасное голубое небо; там теперь находится твой отец, который молит Господа о том, чтобы у тебя все было хорошо!»

— Я хочу быть хорошим человеком, — сказал Йоханнес, — тогда я тоже попаду на небо к отцу — вот будет радость, когда мы встретимся! Я много чего ему порасскажу, а он покажет мне всякие чудеса на этом замечательном небе и станет учить меня, как учил здесь, на земле. Вот будет радость!

Йоханнес так отчетливо все это себе представил, что даже улыбнулся, хотя слезы все еще текли по его щекам. Пташки, сидевшие на каштанах, радостно защебетали, так они были довольны, — они, конечно, присутствовали на похоронах, но теперь-то они знали, что покойник уже на небе, что он обрел крылья, которые больше и красивее, чем их собственные, и он счастлив, потому что был хорошим человеком здесь, на земле. Йоханнес увидел, как птички вспорхнули с зеленых деревьев и полетели в далекие края, и ему вдруг страшно захотелось полететь с ними. Но сначала ему предстояло вырезать большой деревянный крест, чтобы поставить его на могиле отца. А когда он пришел туда вечером, то обнаружил, что могила посыпана песком и украшена цветами, — это сделали незнакомые люди, которые очень любили его милого отца, ушедшего недавно в мир иной.

Ранним утром следующего дня Йоханнес связал свое добро в маленький узелок, спрятал в кошелек на ремне доставшиеся ему в наследство деньги — 50 ригсдалеров и пару серебряных скиллингов, — и приготовился отправиться в путь. Но сперва он пошел на кладбище, прочитал над могилой отца «Отче наш» и сказал:

— Прощай, дорогой отец! Я хочу всегда быть хорошим человеком, а ты помолись доброму Боженьке, чтобы у меня все сложилось благополучно!

В поле, по которому шагал Йоханнес, грелось под лучами солнца множество чудесных цветов, они кивали головками на ветру, словно бы говоря: «Добро пожаловать на лоно природы! Разве здесь не замечательно?»

Йоханнес свернул в сторону, чтобы взглянуть на старинную церковь, в которой его крестили в младенчестве и куда они с отцом ходили каждое воскресенье и пели псалмы. И тут в одном из окошек колокольни он увидел церковного гнома в красной остроконечной шапочке, который стоял, заслоняя согнутой рукой лицо от солнца. Йоханнес поклонился ему на прощание, а гном помахал в ответ красной шапкой, прижал руку к сердцу и послал ему много воздушных поцелуев, показывая тем самым, что он желает ему счастливого пути и всего самого доброго.

Йоханнес принялся размышлять о всех тех чудесных вещах, которые он скоро увидит в этом огромном удивительном мире, он удалялся все дальше и дальше от дома, минуя места, где никогда не бывал. Он проходил неизвестные ему города, встречал незнакомых ему людей — он был среди чужих.

Первую ночь он спал в стоге сена на поле, другой постели у него просто не было. Но ему казалось, что здесь было прекрасно, сам король ему бы позавидовал. Бескрайнее поле, ручей, стог сена и голубое небо над головой — лучшей спальни и не придумать. Вместо ковра — зеленая трава с красными и белыми цветами, вместо букетов цветов в вазах — кусты бузины и шиповника, а вместо умывальника в его распоряжении весь ручей с прозрачной, свежей водой, обрамленный тростником, который кланялся ему, Йоханнесу, желая доброй ночи и доброго утра. Высоко под голубым потолком светила луна — настоящий огромный ночник, уж он-то не подожжет штор. Йоханнес мог спать совершенно спокойно, что он и сделал, проснувшись только тогда, когда солнце сияло уже вовсю, а пташки вокруг него щебетали: «Доброе утро! Доброе утро! Ты еще не встал?»

Звонили колокола, созывая народ в церковь — было воскресенье. Люди шли послушать проповедь, Йоханнес тоже пошел за ними, он пропел псалом, выслушал слово Божие и ему показалось, будто он находится в своей старой церкви, где его крестили и где они с отцом пели псалмы.

На церковном кладбище многие могилы заросли высокой травой. И Йоханнес вспомнил о могиле своего отца, которая, наверное, выглядит так же, как эти, поскольку ухаживать за ней некому. Тогда он, присев на корточки, принялся выдергивать сорную траву, поднял упавшие кресты и положил на место венки, сорванные ветром, а в голове его билась одна мысль: «Если бы кто-нибудь сделал то же самое на могиле моего отца».

За воротами кладбища стоял, опираясь на клюку, старик нищий. Йоханнес отдал ему свою серебряную мелочь и со спокойной душой отправился дальше в путь.

К вечеру разыгралась непогода, Йоханнес начал лихорадочно искать крышу над головой, но тут наступила ночь. Йоханнес успел все же добежать до маленькой часовенки, одиноко возвышавшейся на холме. Дверь была приоткрыта, и он проскользнул внутрь. Здесь он переждет непогоду.

— Посижу-ка я тут в уголке, — сказал он, — я так устал, мне надо отдохнуть.

Он сел на пол, сложил руки, прочитал вечернюю молитву и, не успев больше ни о чем подумать, провалился в сон; он спал и видел сны, а снаружи сверкали молнии и грохотал гром.

Йоханнес проснулся посреди ночи. Гроза прошла, в окна светила луна. В центре часовни стоял открытый гроб, а в нем лежал покойник, которого еще не успели похоронить. Йоханнес не испугался, ведь совесть у него была чиста и он знал, что покойники никого не обижают. Только живые, злые люди причиняют вред другим. Вот как раз два таких скверных человека стояли возле покойника, принесенного в часовню перед погребением. Они хотели навредить усопшему, не позволив ему покоиться в гробу, и собирались выкинуть беднягу из часовни.

— Почему вы так поступаете? — спросил Йоханнес. — Это дурно и гадко, пусть покоится во имя Христа!

— Да что ты мелешь! — ответили злодеи. — Он обманул нас, взял у нас денег в долг и не отдал, а теперь вот мертвее мертвого, так что мы ни скиллинга с него не получим. Вот мы и хотим отомстить ему, пусть валяется на улице, как собака!

— У меня есть всего 50 талеров, все мое наследство, но я с удовольствием вам их отдам, если вы твердо пообещаете оставить беднягу в покое. Я и без денег как-нибудь справлюсь — руки у меня сильные да и Господь поможет!

— Ну, ежели ты рассчитаешься с нами за него, мы его не тронем, будь спокоен!

Они взяли деньги у Йоханнеса и, громко смеясь над его простодушием, отправились восвояси. А Йоханнес уложил покойника как следует в гробу, скрестил ему на груди руки и со спокойной душой вновь пустился в дорогу.

Путь лежал через густой лес, и только лунный свет пробивался между деревьев. Йоханнес видел весело резвившихся прелестных эльфов. Они его не пугались, знали, что он добрый, невинный человек, ведь злым людям не дано видеть эльфов. Некоторые были ростом с мизинец, с длинными золотистыми волосами, скрепленными золотыми гребнями, они качались попарно на крупных каплях росы, покрывавшей листья и высокую траву. Иногда капли скатывались вниз, эльфы тоже падали на землю, в траву — и другие малютки заливались смехом. Ах, как все это было забавно! Эльфы пели, и Йоханнес узнавал почти все красивые мелодии, он их выучил еще в детстве. Большие пестрые пауки с серебряными коронами на головах перекидывали с куста на куст длинные висячие мосты и ткали целые дворцы, которые, когда на них попадала капля росы, в ярком лунном свете сверкали, как хрусталь. И так продолжалось, пока не взошло солнце. Тогда эльфы попрятались в цветочных бутонах, а ветер подхватил мосты и дворцы и понес их по воздуху, словно большую паутину.

Йоханнес только-только вышел из леса, как вдруг услышал за спиной зычный мужской голос:

— Привет, товарищ! Куда путь держишь?

— Брожу по белу свету, — ответил Йоханнес. — Нет у меня ни отца, ни матери, я бедняк, но Господь мне поможет.

— Я тоже хочу побродить по белу свету! — сказал незнакомец. — Будем попутчиками?

— Конечно, — согласился Йоханнес, и они зашагали вместе.

Вскоре они крепко сдружились — оба были отличные парни. Но Йоханнес заметил, что незнакомец намного умнее, он побывал чуть ли не во всех краях и рассказывал о всевозможных вещах.

Солнце стояло уже высоко, когда они уселись под раскидистым деревом, чтобы позавтракать. В ту же минуту появилась древняя старуха. О, она была совсем старая, скрюченная, шла, опираясь на клюку, а на спине несла вязанку хвороста, который насобирала в лесу. Из высоко подоткнутого передника торчало три больших пучка из ивовых веток и папоротника. Как только она поравнялась с друзьями, нога у нее подвернулась, и она упала с пронзительным криком, потому что сломала ногу, — бедная старушка!

Йоханнес сразу же предложил отнести ее домой, но его товарищ открыл свой ранец, вынул оттуда горшочек и сказал, что в нем мазь, которая тотчас же вылечит старухе ногу, и та сама пойдет домой, будто никогда ничего не ломала. Но за это он просил в подарок те три пучка, что лежало у нее в переднике.

— Разумная плата! — сказала старуха и как-то странно кивнула. Не хотелось ей расставаться со своими пучками, но и лежать тут со сломанной ногой тоже не годилось. Поэтому она отдала незнакомцу пучки, он немедленно натер ее ногу мазью, и старуха встала и пошла бодрее прежнего. Вот так мазь! Такой в аптеке не купишь.

— Зачем тебе эти пучки? — поинтересовался Йоханнес у своего попутчика.

— Три красивых букета! — ответил тот. — Мне они нравятся, я ведь чудак.

Они прошли еще добрый отрезок дороги.

— Смотри, как заволакивает, — сказал Йоханнес, указывая вперед. — Какие ужасные тучи!

— Нет, — отозвался попутчик, — это не тучи, а горы. Прекрасные, высокие горы, на которых ты поднимаешься над облаками и дышишь свежим воздухом! Поверь, это восхитительно! Завтра у нас под ногами окажется весь белый свет.

Но дорога оказалась длиннее, чем они думали. Им пришлось идти целый день, прежде чем они добрались до гор, на которых росли черные высоченные — до неба — леса, а валуны были величиной с целый город; предстоял нелегкий путь наверх, поэтому Йоханнес и его попутчик зашли на постоялый двор, чтобы набраться сил перед завтрашним восхождением.

В просторном трактире на первом этаже собралось много народа, потому что там давали кукольное представление. Кукольник как раз установил свой театрик, вокруг расселись зрители, но самое хорошее место в первом ряду занял старый толстый мясник. Рядом с ним сидел большущий бульдог со свирепым выражением на морде, который таращился на происходящее, как и все остальные.

И вот представление началось, славное представление: там были король и королева в платье с длинным шлейфом; они сидели в золотых коронах, на великолепном троне — ведь они имели на это средства. У всех входов стояли замечательные деревянные куклы со стеклянными глазами и густыми усами, и эти куклы отворяли и затворяли двери, чтобы проветрить помещение. Славное было представление, совсем не грустное. Но как только королева встала и ступила на пол — одному Богу известно, что взбрело в голову бульдога, и поскольку толстый мясник его не держал, он прыгнул на сцену, схватил королеву зубами за тонкую талию и — крак! Вот был кошмар!

Бедный кукольник, показывавший спектакль, пришел в ужас и страшно расстроился из-за своей королевы — она была самой красивой его куклой, а этот гадкий бульдог откусил ей голову. Но когда народ разошелся, попутчик Йоханнеса, сказал, что сможет помочь делу, и вынул свой горшочек с мазью, которой излечил старуху со сломанной ногой. Стоило ему намазать мазью куклу, как она стала опять целехонькой да к тому же могла теперь самостоятельно двигать ногами и руками, так что больше не нужно было дергать за веревочки. Кукла сделалась прямо как живая, только говорить не умела. Владелец кукольного театра очень обрадовался — теперь ему не надо управлять этой куклой, она танцует сама, другим же куклам это не под силу.

Наступила ночь, на постоялом дворе все улеглись спать, и тут кто-то начал отчаянно вздыхать, и вздыхал так долго, что все постояльцы встали, чтобы посмотреть, кто бы это мог быть. Человек, дававший представление, прошел к своему театрику, потому что именно оттуда раздавались вздохи. Куклы лежали вперемежку: и король, и стражники — вот они-то и вздыхали так жалостно, таращась своими большими стеклянными глазами: им тоже хотелось, чтобы их смазали, как королеву, и они бы смогли двигаться самостоятельно. Королева встала на колени и, протягивая свою золотую корону, попросила:

— Возьми ее, только смажь моего супруга и придворных!

Бедный владелец театра не сумел сдержать слез — уж очень жалко стало ему своих кукол. И он пообещал попутчику Йоханнеса отдать все деньги, которые он соберет завтрашним вечером, если тот смажет четыре или пять самых его красивых кукол. Но попутчик ответил, что ему ничего не надо, кроме большой сабли, висевшей у кукольника на боку. Получив саблю, он смазал шесть кукол, которые тотчас же пустились в пляс, и это было так здорово, что смотревшие на них служанки, настоящие, живые служанки, тоже заплясали. Танцевали кучера и кухарки, слуги и горничные, все постояльцы и даже печные кочерга и щипцы. Но эти двое, сделав первый прыжок, сразу же свалились. Да, презабавная выдалась ночка.

На следующее утро Йоханнес и его попутчик, покинув постоялый двор, зашагали вверх по крутым горным склонам, через густые ельники. Они взобрались так высоко, что колокольни там, внизу, стали похожи на красные ягодки, разбросанные посреди зеленого массива, и странники видели на много-много миль вокруг края, в которых они никогда не бывали! Такой красоты Йоханнесу еще не приходилось видывать: ласково светило солнце с прозрачного голубого неба, с гор доносились звуки охотничьих рожков — как чудесен и благословенен этот мир! И Йоханнес, не сдержав слез радости, воскликнул:

— Господь наш милостивый! Мне бы хотелось расцеловать Тебя за Твою доброту, за то, что Ты подарил нам этот прекрасный мир!

Попутчик тоже нежился под теплыми лучами солнца: скрестив на груди руки, он обозревал леса и города. Тут откуда-то сверху раздались дивные звуки — они подняли головы и увидели большого белого лебедя, парившего в небе. Такого чудесного пения они еще не слышали, но оно становилось все слабее и слабее, лебедь склонил головку и медленно опустился к их ногам — прекрасная птица была мертва.

— Замечательные крылья у этих птиц, — сказал попутчик, — большие и белые, за них никаких денег не жалко, я возьму их с собой! Как хорошо, что у меня есть сабля!

И он одним взмахом отрубил у мертвого лебедя крылья.

Они прошли по горам еще много-много миль, пока не достигли громадного города с сотнями башен, которые переливались на солнце, как серебро. А в центре стоял роскошный мраморный дворец с крышей из червонного золота — здесь жил король.

Йоханнес и его попутчик решили не входить сразу в город, а остановились на постоялом дворе за крепостной стеной, чтобы привести себя в порядок и принарядиться, прежде чем появиться на улицах. Хозяин рассказал им, что король у них — добрейшей души человек, и мухи не обидит, зато дочка у него — не приведи Господи! — злыдня, а не принцесса. В красоте ей не откажешь, в очаровании и изяществе с ней никто не сравнится, но какой в этом толк — она гадкая, злая ведьма, погубившая не одного прекрасного принца. Любому было разрешено свататься к ней: и принцу, и нищему, это не имело значения. Только одно условие она ставила: если он разгадает три загадки, то она выйдет за него замуж и он будет править всем королевством после смерти ее отца. А если не разгадает, она прикажет повесить его или отрубить ему голову — вот какая коварная и злая была эта красавица принцесса. Ее отец, старый король, страшно переживал из-за этого, но урезонить ее не мог, так как однажды наотрез отказался иметь дело с ее женихами, пусть разбирается с ними сама. Женихи сватались один за другим, но никто не сумел разгадать загадки, и все они были казнены. Но ведь предупреждали — могли бы оставить затею жениться. Горе и отчаяние старого короля были настолько велики, что раз в году он целый день стоял на коленях вместе со своими солдатами и молился о том, чтобы принцесса исполнилась доброты, но это не помогало. Старухи, любившие выпить, окрашивали водку в черный цвет — больше им нечем было выразить свою печаль.

— Противная принцесса! — сказал Йоханнес. — Ее следовало бы высечь. Будь я старым королем, она бы у меня узнала, почем фунт лиха!

В эту минуту народ на улице закричал «ура». Мимо проезжала принцесса, и она действительно была так хороша, что люди забыли, какая она злая, вот и закричали «ура». Ее окружали двенадцать прекрасных всадниц на вороных конях, в белых шелковых одеждах и с золотым тюльпаном в руках. Сама принцесса гарцевала на белоснежной лошади, сбрую которой украшали бриллианты и рубины, костюм принцессы был из чистого золота, а в руке она держала хлыст, похожий на солнечный луч. На голове сияла корона, словно сделанная из небесных звезд, накидка на плечах была сшита из тысяч прозрачных крылышек мотыльков. Но все равно сама принцесса была намного красивее всех своих нарядов.

Когда Йоханнес увидел ее, он покраснел, как рак, и потерял дар речи: принцесса была как две капли воды похожа на ту прекрасную девушку в золотой короне, которая приснилась ему в ночь смерти его отца. Она была так хороша, что Йоханнес сразу же в нее влюбился. «Не может она быть той злой ведьмой, — подумал он, — которая приказывает вешать людей или отрубать им головы, если они не отгадывают ее загадок. Каждый имеет право посвататься к ней, даже самый распоследний нищий, вот и я пойду во дворец! Ничто меня не остановит».

Все принялись его отговаривать, потому что с ним наверняка произойдет то же, что произошло с другими. Попутчик Йоханнеса тоже не советовал ему ходить туда, но Йоханнес решил, авось и так все сложится хорошо, почистил башмаки и платье, умылся, расчесал свои красивые белокурые волосы и в одиночестве отправился в город — во дворец.

— Входите! — сказал старый король, когда Йоханнес постучался.

Йоханнес отворил дверь, и его встретил старый король в шлафроке и вышитых туфлях. На голове была золотая корона, в одной руке скипетр, а в другой — держава.

— Минуточку, — проговорил он, беря державу под мышку, чтобы протянуть руку Йоханнесу. Но, услыхав, что перед ним новый жених, расплакался, выронил скипетр и державу и начал вытирать глаза полой шлафрока. Бедный старый король. — Не ходи к ней! — сказал он. — С тобой случится то же, что со всеми остальными. Сейчас сам увидишь!

И король повел Йоханнеса в сад принцессы. Какой ужас! На каждом дереве висело по три-четыре королевича, которые сватались к принцессе, но не отгадали ее загадок. При каждом порыве ветра кости начинали стучать одна о другую, пугая птиц, которые даже не решались залетать в этот сад. К человеческим костям были подвязаны цветы, а из цветочных горшков скалились черепа. Подходящий сад для такой принцессы.

— Вот видишь! — сказал старый король. — И с тобой произойдет то же, что со всеми ними. Оставь свою затею, ты глубоко огорчишь меня, ведь я все это принимаю близко к сердцу.

Но тут во двор въехала сама принцесса в сопровождении своих придворных дам, и король с Йоханнесом подошли, чтобы поздороваться. Она была такая прелестная, протянула Йоханнесу руку, и тот еще крепче полюбил ее — нет, она, определенно, не могла быть гадкой, злой ведьмой, как говорили люди.

Они проследовали в залу, где мальчики-пажи стали обносить их вареньем и маленькими пряниками с орешками, но у старого короля было так тяжело на душе, что он ничего не мог есть, а пряники были ему не по зубам.

Порешили, что Йоханнес придет во дворец на следующее утро, когда соберутся судьи и весь Совет послушать, как Йоханнес будет отгадывать. Если он справится с задачей на первый раз, то явится еще два раза, но пока никому не удавалось отгадать первую загадку, и женихи платили за это жизнью.

Йоханнеса не слишком заботило, что с ним будет, он был весел и доволен, думал только о прекрасной принцессе и твердо верил, что добрый Господь ему поможет, правда, каким образом Он это сделает, Йоханнес не знал, но и забивать себе этим голову не хотел. Он шел, приплясывая, по дороге, пока не добрался до постоялого двора, где его поджидал попутчик.

Йоханнес без умолку рассказывал о прекрасной принцессе, о том, как ласково она с ним обошлась; он ждет не дождется завтрашнего дня, когда снова пойдет во дворец и попытает счастья.

Но попутчик лишь грустно покачал головой.

— Я так тебя люблю, — сказал он, — мы могли бы еще долго пробыть вместе, и вот я тебя теряю. Мой бедный, дорогой Йоханнес, я готов расплакаться, но не хочется портить тебе радость в наш последний вечер. Давай веселиться, по-настоящему веселиться. Завтра, когда ты уйдешь, я смогу дать волю слезам.

В городе все уже знали, что у принцессы появился новый жених, поэтому там воцарилось глубокое уныние. Театр закрылся, торговки сластями обвязали своих сахарных поросят черным крепом, король и священники молились, стоя на коленях в церкви, — словом, пришло великое горе, потому что Йоханнеса ждала та же участь, что и всех других женихов.

Вечером попутчик Йоханнеса сварил большую чашу пунша и предложил своему другу как следует повеселиться и выпить за здоровье принцессы. Йоханнес выпил пару стаканчиков, его стало клонить ко сну, глаза слипались, и он заснул. Попутчик поднял его со стула и уложил в постель. А когда совсем стемнело, он достал крылья, которые отрубил у лебедя, крепко привязал к плечам, сунул в карман самый большой пучок веток, который получил от старухи, сломавшей ногу, отворил окно и полетел в город, к дворцу. Там он уселся в угол под окном спальни принцессы.

В городе было тихо. Но вот пробило три четверти двенадцатого, окно распахнулось, из него вылетела принцесса в длинном белом плаще и с большими черными крыльями за плечами. Она держала путь к высокой горе. А попутчик Йоханнеса, обернувшись невидимкой, чтобы она его не заметила, полетел следом, до крови хлеща принцессу пучком веток. Ох, как быстро они неслись, ветер раздувал ее плащ, словно парус, и через него просвечивал месяц.

— Какой град, какой град! — восклицала принцесса, получая очередной удар, — так ей и надо!

Добравшись наконец до горы, она постучала. Раздался грохот, похожий на раскат грома, гора расступилась, и принцесса вошла внутрь, а за ней следом попутчик Йоханнеса, его никто не мог увидеть, он ведь был невидимкой. Они пошли по длинному проходу, стены которого странно мерцали, — это сновали вверх и вниз тысячи огненных пауков, горевших, как жар. И вот они вступили в огромный зал, весь из серебра и золота. На стенах сияли красные и голубые цветы величиной с подсолнух; но рвать их было нельзя, потому что стебли у них представляли собой отвратительных ядовитых змей, а сами цветы — языки пламени, вырывавшиеся у них из пасти. Потолок был усеян сверкающими светлячками и небесно-голубыми летучими мышами, которые хлопали своими тонкими крыльями, — удивительное было зрелище. В центре зала стоял трон, опиравшийся на четыре лошадиных скелета. Сбруя у них была сделана из красных огненных пауков, сам трон — из молочно-белого стекла, а подушками служили черные мышки, вцепившиеся друг другу в хвосты. Над троном красовался балдахин из пунцовой паутины, усиженной прелестными зелеными мушками, сверкавшими, словно драгоценные камни. На троне восседал старый тролль с короной на безобразной голове и скипетром в руке. Он поцеловал принцессу в лоб, усадил ее рядом с собой на роскошный трон, и заиграла музыка. Большие черные кузнечики играли на губных гармошках, а сова била себя по животу — барабана у нее не было. Забавный получился концерт. Крошечные черные гномы с блуждающими огоньками на колпаках плясали по всему залу. Никто не видел попутчика Йоханнеса, он стоял за троном, откуда все слышал и все наблюдал. Тут появились придворные, нарядные и изящные, но тот, у кого были глаза во лбу, заметил бы, что это просто палки с кочанами капусты вместо голов — тролль оживил их и обрядил в расшитые одежды. Впрочем, какая разница — их использовали только для парада.

Но вот танцы закончились, и принцесса поведала троллю, что у нее теперь новый жених, и спросила его, что ей загадать жениху, когда тот утром придет во дворец.

— Слушай, — ответил тролль, — я тебе сейчас кое-что скажу. Загадай что-нибудь совсем простое, что ему и в голову не придет. Задумай собственную туфельку. Он ни за что не отгадает. И ты велишь отрубить ему голову, только не забудь прихватить с собой завтра ночью его глаза, я их съем!

Принцесса сделала глубокий книксен и заверила, что про глаза не забудет. Тролль раскрыл гору, и принцесса полетела домой, а попутчик Йоханнеса летел следом и вновь хлестал ее ветками так, что она охала, жаловалась на сильный град и спешила изо всех сил поскорее добраться до окна своей спальни. А попутчик вернулся на постоялый двор; Йоханнес еще спал; попутчик отвязал крылья и тоже прилег, потому что, по правде говоря, здорово устал.

Рано утром Йоханнес проснулся, встал и его попутчик, который рассказал, что сегодня ночью видел удивительный сон про принцессу и ее туфельку, поэтому он настойчиво посоветовал Йоханнесу спросить принцессу, не думала ли она о своей туфельке! Ведь так все и было, он сам это слышал в горе у тролля, но не хотел ничего говорить об этом Йоханнесу, просто попросил поинтересоваться у принцессы, не думала ли она о своей туфельке.

— Мне все равно, о чем спрашивать, — сказал Йоханнес — может, и правда — твой сон в руку, потому что я по-прежнему верю, что Господь мне поможет! Но давай все-таки попрощаемся, ведь, если я отвечу неверно, нам уже не свидеться!

Они расцеловались, и Йоханнес отправился во дворец. Зал был забит народом. Судьи сидели в креслах, подложив под головы подушки из гагачьего пуха, — им же приходится так много думать! Старый король стоял и вытирал глаза белым носовым платком. Тут вошла принцесса, она была еще красивее, чем вчера, сердечно поздоровалась со всеми, а Йоханнесу протянула руку и сказала: «Доброе утро!»

Теперь Йоханнесу предстояло угадать, какую вещь она загадала. Господи, до чего же ласково она на него смотрела, но стоило ей услышать произнесенное им слово «туфелька», она побелела как мел и задрожала всем телом. Но делать было нечего: Йоханнес угадал!

Вот это да! От радости старый король даже перекувырнулся, все остальные зааплодировали ему и Йоханнесу, который разгадал первую загадку.

Его попутчик тоже обрадовался, узнав, как все прошло. А Йоханнес, сложив руки, поблагодарил милосердного Бога, который наверняка поможет ему и в двух оставшихся попытках. На следующий день Йоханнеса ждала новая загадка.

Вечер прошел, как и накануне. Когда Йоханнес заснул, его попутчик опять полетел вслед за принцессой к горе, хлеща ее еще сильнее, потому что на этот раз он взял два пучка веток. Его никто не видел, а он все слышал. Принцесса задумает свою перчатку — он якобы снова видел сон и пересказал его Йоханнесу. Йоханнес разгадал и вторую загадку. Как же веселился весь дворец! Придворные кувыркались по вчерашнему примеру короля, а принцесса лежала на диване, словно набрав в рот воды. Теперь все зависело от того, разгадает ли Йоханнес последнюю загадку. Если да, то ему достанется прекрасная принцесса, а после смерти старого короля и все королевство. Если нет, то он лишится жизни, а тролль съест его красивые голубые глаза.

В этот вечер Йоханнес лег рано, прочитал вечернюю молитву и спокойно уснул. А его попутчик привязал на спину крылья, пристегнул сбоку саблю, взял все три пучка веток и полетел во дворец.

Ночь была — хоть глаза выколи, бушевала такая гроза, что черепица слетала с крыш, деревья в саду со скелетами гнулись, как тростинки, от порывов ветра. Молнии сверкали, не переставая, раскаты грома сливались в сплошную канонаду. Но вот распахнулось окно, и из него вылетела принцесса. Бледная как смерть, она только посмеялась над жуткой бурей, словно ей такая непогода была нипочем. Ее белый плащ бился на ветру, точно огромный парус, а попутчик Йоханнеса хлестал ее всеми тремя пучками веток так сильно, что кровь капала на землю. Под конец принцесса едва могла лететь и с трудом добралась до горы.

— Какой ужасный град, ну и буря, — сказала она, — мне еще не доводилось летать в такую непогоду.

— Не все коту масленица! — ответил тролль.

Принцесса рассказала ему, что Йоханнес угадал и во второй раз. Если он отгадает и завтра, то победит и она уже никогда не сможет прилетать к горе и заниматься колдовством, как прежде. Что ее очень печалило.

— Больше он не угадает, — сказал тролль, — я придумаю что-нибудь, о чем он и помыслить не сможет! Или же он колдун почище меня. А пока давай веселиться!

Он взял принцессу за руки, и они закружились по зале вместе со всеми находившимися там гномами и блуждающими огоньками. Красные огненные пауки, похожие на сверкающие искры, весело скакали вверх и вниз по стенам. Сова била в барабан, сверчки свистели, а большие черные кузнечики играли на губных гармониках. Вот это был бал!

Натанцевавшись вдоволь, принцесса засобиралась домой, чтобы ее не хватились во дворце. Тролль пожелал проводить ее, так они смогут еще немного побыть вместе.

Они летели, бушевала буря, а попутчик Йоханнеса изо всех сил хлестал их по спинам своими ветками. Никогда троллю не случалось летать в подобный град. Перед самым дворцом он попрощался с принцессой и шепнул ей, чтобы она загадала его, тролля, голову. Но попутчик расслышал его слова, и как только принцесса проскользнула в свою спальню, а тролль повернул было в сторону дома, он схватил того за длинную черную бороду и саблей срубил его гадкую голову до самых плеч. Тролль и глазом моргнуть не успел. Потом попутчик выбросил тело тролля в озеро на съедение рыбам, а голову окунул в воду и завязал в шелковый платок. С этим узелком он вернулся на постоялый двор и лег спать.

На следующее утро он отдал узелок Йоханнесу, но предупредил, чтобы тот ни в коем случае не раскрывал его, пока принцесса не спросит, что она загадала.

Большой дворцовый зал был набит битком, люди жались друг к другу, точно сельди в бочке. Члены Совета разместились в креслах с пуховыми подушками, а старый король сменил платье; золотая корона и скипетр были начищены до блеска. Только принцесса, бледная как смерть, нарядилась во все черное, словно собралась на похороны.

— Ну, так что я загадала? — спросила она Йоханнеса.

Он тут же развязал узелок и даже сам перепугался, увидев гадкую голову тролля. Люди вздрогнули от ужаса, а принцесса точно окаменела и не могла выговорить ни слова. Наконец она встала и протянула Йоханнесу руку — он дал верный ответ. Не глядя ни на кого, она глубоко вздохнула и сказала:

— Теперь ты мой господин, вечером отпразднуем свадьбу.

— Вот это мне по душе! — воскликнул старый король. — Так мы и сделаем!

Народ закричал «ура!», почетный караул на улицах грянул музыку, зазвонили колокола, а торговки сластями сняли с сахарных поросят траурный креп — теперь повсюду царила радость! В центре площади выставили трех жареных быков, начиненных утками и курами, каждый мог подойти и отрезать себе кусок. В фонтанах било изысканнейшее вино, а в булочных всем, кто покупал крендель за скиллинг, давали в придачу шесть пышных булок с изюмом.

Вечером весь город переливался огнями, солдаты палили из пушек, мальчишки из хлопушек, а во дворце ели и пили, чокались и плясали. Знатные кавалеры и хорошенькие девицы танцевали и громко пели — на улицах была слышна их песня:

Много тут девиц прекрасных,
Любо им плясать и петь!
Так играйте ж плясовую,
Полно девицам сидеть!
Эй, девица, веселее,
Башмачков ты не жалей!1

Но принцесса все еще была ведьмой и Йоханнеса не любила. Попутчик его об этом не забыл. Он дал Йоханнесу три лебединых пера и пузырек с какими-то каплями и велел ему поставить рядом с ложем невесты большой чан с водой, бросить туда перья и вылить капли. Когда принцесса соберется ложиться, Йоханнес должен ее слегка толкнуть, чтобы она упала в воду, после чего окунуть ее с головой три раза — тогда принцесса освободится от чар и крепко полюбит его.

Йоханнес сделал все, что велел ему попутчик. Принцесса пронзительно вскрикнула, когда он окунул ее в воду, и забилась у него в руках большим черным лебедем со сверкающими глазами. Во второй раз она вынырнула из воды белым лебедем с широким черным ободком вокруг шеи. Йоханнес, кротко помолившись Господу, погрузил птицу в воду в третий раз — и в ту же минуту она превратилась в красавицу принцессу. Она была прекраснее прежнего и со слезами в своих чудных глазах поблагодарила Йоханнеса за то, что он освободил ее от колдовских чар.

Утром к ним явился старый король со всей свитой, поздравления длились до середины дня. Последним пришел попутчик Йоханнеса с посохом в руках и ранцем за плечами. Йоханнес расцеловал его много-много раз и попросил остаться, он ведь был обязан своим счастьем именно ему, своему попутчику. Но тот покачал головой и ласково сказал:

— Нет, мое время вышло. Я лишь заплатил долг. Помнишь покойника, которого хотели обидеть злые люди? Ты отдал все, что имел, только чтобы он обрел успокоение. Этот покойник — я!

И он исчез.

Свадебные празднества продолжались целый месяц. Йоханнес и принцесса крепко любили друг друга, старый король прожил много счастливых лет, качая на коленях внучат и давая им забавляться своим скипетром. А Йоханнес правил королевством.

Примечания

«Попутчик» (Rejsekammeraten) — впервые опубликована в 1836 г. (См. примеч. к сказке «Дюймовочка».) В основу «Попутчика» был положен сюжет народной сказки «Помощь мертвеца». К этому сюжету Андерсен впервые обратился еще в 1829 г., сочинив сказку «Мертвец», которую в том же году опубликовал в поэтическом сборнике «Стихи». Г. Брандес в статье «Х.К. Андерсен как сказочник» (1870), сравнивая первую и последнюю редакцию сказки, отметил эволюцию сказочного стиля Андерсена от литературного к живому разговорному языку.

...как склонились перед ним солнце и луна... — Аллюзия с ветхозаветным преданием об Иосифе Прекрасном: «И видел он еще другой сон, и рассказал его братьям своим, говоря: вот я видел еще сон: вот, солнце, и луна, и одиннадцать звезд поклоняются мне» (Быт. 37, 9).

...колокольни там, внизу, стали похожи на красные ягодки... — Церкви и дома в Дании часто покрывают красной черепицей.

...прошли по горам много-много миль... — Датская миля равна 7532 м.

Тролли — в скандинавской мифологии чаще всего великаны, обычно враждебные людям.

...с блуждающими огоньками на колпаках... — Блуждающие огоньки — сверхъестественные существа, персонажи датского фольклора.

1. Перевод А. и П. Ганзенов (Здесь и далее, кроме оговоренных случаев.прим. перев.).