Жил-был купец, такой богатый, что мог бы вымостить серебряными деньгами целую улицу и еще переулок в придачу. Но он этого не делал, он знал, как распорядиться деньгами: платя скиллинг, он наживал далер. Такой уж был купец. И вот он умер.
Все его деньги достались сыну, который зажил на широкую ногу: каждую ночь он ходил на балы-маскарады, сооружал змеев из банкнот, пускал круги по воде, бросая в озеро золотые монеты вместо камешков. В общем, деньги текли у него между пальцев. В конце концов остались у купеческого сына четыре скиллинга, пара тапок и старый халат. Друзья не хотели больше его знать — им было неловко показаться с ним на улице. Но один из них, человек добрый, прислал ему старый сундук и посоветовал паковать вещи. Все бы хорошо, да только купеческому сыну нечего было паковать, поэтому он залез в сундук сам.
А сундук был непростой. Стоило нажать на замок, как сундук взмывал в небо. Купеческий сын так и поступил, и сундук, в котором он сидел, вылетел через трубу, взлетел под облака и понес его в дальние края. Дно у сундука потрескивало, нагоняя страх на купеческого сына — не дай бог, сундук развалится, славный прыжок ему бы тогда пришлось совершить! Но вот они прилетели в Турцию. Купеческий сын спрятал сундук в лесу под кучей сухих листьев и пошел в город. Он вполне мог себе это позволить, ведь все турки, как и он, ходили в халатах и тапках. На улице повстречал он кормилицу с ребенком.
— Скажи-ка, турецкая мамка, — обратился он к ней, — что это за огромный дворец стоит недалеко от города и окна в нем так высоко от земли?
— В нем живет королевская дочь! — ответила кормилица. — Ей нагадали, что она станет несчастной по вине своего суженого, поэтому никому не дозволяется навещать ее в отсутствие короля с королевой!
— Спасибо! — поблагодарил купеческий сын, отправился в лес, сел в сундук, взлетел на крышу дворца и влез к принцессе в окно.
Она спала на диване и была так прекрасна, что купеческий сын не удержался и поцеловал ее. Она проснулась и страшно перепугалась, но купеческий сын сказал, что он турецкий бог, который прилетел к ней по воздуху, и ей это понравилось.
Они уселись рядышком, и он принялся рассказывать ей разные байки: о ее глазах — это, мол, два изумительных темных озера, в которых мысли плавают, как русалки; о ее лбе — это, мол, снежная гора, в которой находятся роскошные залы и картины; и об аисте, который приносит людям славных детишек.
Замечательные были байки! А потом купеческий сын посватался к принцессе, и она сразу согласилась.
— Но вы должны быть здесь в субботу, — сказала она. — Ко мне на чашку чая придут король с королевой. Они будут очень польщены тем, что я выхожу замуж за турецкого бога, только постарайтесь рассказать им какую-нибудь историю позатейливей, мои родители такие обожают. Мать предпочитает что-нибудь нравоучительное и изысканное, а отец — что-нибудь веселое, чтобы можно было посмеяться!
— Я не принесу никакого свадебного подарка, кроме сказки! — сказал купеческий сын.
На этом они и расстались, правда, принцесса подарила ему саблю, усыпанную золотыми монетами, а ему как раз их-то и недоставало.
Он улетел из дворца, купил себе новый халат и уселся в лесу сочинять историю; она должна была быть готова к субботе, а это все же нелегкое дело.
Но вот он закончил свое сочинение, и наступила суббота.
Король, королева и весь двор собрались у принцессы на чаепитие. Купеческому сыну оказали самый радушный прием.
— Не расскажете ли вы нам какую-нибудь историю? — попросила королева. — Серьезную и поучительную.
— Но чтобы в ней было бы над чем посмеяться! — сказал король.
— Разумеется! — ответил купеческий сын и начал рассказывать.
Слушайте внимательно.
«Жил-был коробок серных спичек, которые страшно гордились своим высоким происхождением — их родословное древо, то есть высокая сосна, из которой и сделали эти маленькие палочки, было самым могучим, самым древним деревом в лесу. Спички лежали теперь на полке между огнивом и старым железным котелком, им-то спички и рассказывали о своей юности.
— Да, нам жилось отменно, когда мы были зелеными ветвями! — сказали спички. — По утрам и вечерам алмазный чай — это роса, в солнечную погоду на нас светило солнце, а все пташки рассказывали нам сказки. И мы хорошо понимали, что богаты, потому что лиственные деревья одеты только летом, а наша семья располагала средствами на зеленые одежды и летом, и зимой. Но вот явились дровосеки, произошла великая революция, и нашу семью разбросало по всему миру. Глава семьи — ствол — получил место грот-мачты на роскошном корабле, который мог бы проплыть вокруг света, если бы захотел; ветви попали кто куда, а нам выпало на долю светить черни. Потому-то мы, такие знатные господа, и очутились на кухне.
— А у меня иной удел! — сказал котелок, рядом с которым лежали спички. — С тех пор как я появился на свет, меня все время чистят и ставят на огонь. Я забочусь о насущном и, собственно говоря, занимаю первое место в доме. Моя единственная радость — стоять после обеда чистым и блестящим на полке и вести приятную беседу с товарищами. Вообще же все мы, если не считать ведра, которое иногда бывает во дворе, домоседы. Новости нам приносит только корзинка, но она слишком резко отзывается о правительстве и народе. Да, недавно вот старый горшок от ее слов со страху свалился с полки и разбился вдребезги! Слишком свободный взгляд на вещи у этой особы, скажу я вам!
— Больно ты разболтался! — произнесло огниво, и сталь так ударила по кремню, что посыпались искры. — Может, проведем вечер повеселее?
— Да, давайте поговорим о том, кто из нас знатнее! — сказали спички.
— Нет, я не люблю говорить о себе, — отозвалась глиняная миска. — Давайте развлечемся! Я начну и расскажу о том, что каждый из вас испытал. Это будет всем понятно и приятно: «На берегу родного моря, под сенью буковых дерев...»
— Ах, какое замечательное начало! — воскликнули тарелки. — Это получится настоящая история, мы уверены!
— Да, там в одной тихой семье провела я свою юность. Мебель полированная, пол чисто вымыт, каждые две недели меняли занавески!
— Как интересно вы рассказываете! — сказала метелка. — Сразу становится понятно, что рассказывает женщина. Чувствуется особая чистоплотность!
— И правда, чувствуется! — воскликнуло ведро и подпрыгнуло от радости, плеснув воды на пол.
Миска продолжила рассказ, и конец вышел не хуже начала.
Тарелки загремели от восторга, а метелка достала из ящика с песком зеленую петрушку и увенчала ею миску. Она знала, что это разозлит остальных, но подумала: «Сегодня я увенчаю ее, а завтра она меня».
— Мы хотим танцевать! — сказали угольные щипцы и пустились в пляс. Господи, помилуй, как высоко они задирали то одну ногу, то другую! Старая обивка на стуле, который стоял в углу, лопнула от такого зрелища!
— А нас увенчают? — спросили щипцы. И их увенчали.
«Все они лишь чернь!» — подумали серные спички.
Пришла очередь самовара, ему предложили спеть. Но он отказался, уверяя, что простужен и петь может, только когда кипит. Но он просто важничал, потому что хотел петь лишь на столе у хозяев.
На подоконнике стояла чернильница, а в ней — старое гусиное перо, которым обычно писала служанка; ничем особенным оно не отличалось, кроме того, что слишком глубоко было погружено в чернильницу, но именно этим перо и гордилось.
— Самовар не желает петь! — сказало оно. — Ну и не надо! За окном в клетке сидит соловей, пусть он споет! Правда, он неуч, но сегодня вечером мы о плохом не говорим!
— Я считаю в высшей степени неуместным слушать какую-то чужеземную птицу, — возразил чайник, кухонный певун и сводный брат самовара. — Разве это патриотично? Пусть нас корзинка рассудит!
— Я вне себя, — отозвалась корзинка, — поверьте, я просто вне себя! Неужели можно вот таким образом проводить вечера? Лучше перевернуть все вверх дном! Тогда бы каждый занял свое место, а я бы всем руководила! Было бы совсем другое дело!
— Да, давайте устроим шурум-бурум! — закричали все.
Но тут дверь отворилась, и вошла служанка. Все присмирели и прикусили язычки. Каждый горшок знал, на что он способен и какой он знатный. «Если бы я захотел, — думали они про себя, — у нас бы получился веселый вечерок!»
Служанка взяла спички и развела огонь. Господи, помилуй, как они зашипели и заполыхали.
«Теперь каждому ясно, что мы здесь первые! — подумали они. — Какой от нас блеск, какой свет!» И они сгорели».
— Чудесная сказка! — сказала королева. — Я словно сама побывала на кухне со спичками! Ты достоин руки нашей дочери.
— Безусловно! — подтвердил король. — Свадьбу сыграем в понедельник!
Теперь они обращались к купеческому сыну на «ты», ведь он будет членом семьи.
День свадьбы был объявлен, и накануне вечером весь город украсили иллюминацией. В толпу летели булочки и кренделя, уличные мальчишки, стоя на цыпочках, кричали «ура!» и свистели в два пальца. Все было великолепно.
«Надо бы и мне что-нибудь придумать!» — решил про себя купеческий сын. Он накупил разных ракет, хлопушек и всего, что только требовалось для фейерверка, сложил все это в сундук и взмыл в небо.
Ух, какой пошел треск, какое шипение!
Турки прыгали так, что их тапки падали им на головы, подобного зрелища они никогда не видели. Теперь все поверили, что на принцессе женится сам турецкий бог.
Как только купеческий сын вернулся в свой лес, он подумал: «Пойду-ка в город, послушаю, что там говорят обо мне!» Вполне резонное желание.
Сколько было разговоров! Кого бы он ни спрашивал, каждый рассказывал об увиденном по-своему, но все в один голос говорили, что зрелище было незабываемое.
— Я видел самого турецкого бога, — сказал один, — глаза его сверкали, как звезды, а борода была — точно морская пена!
— Он летел в огненном плаще, — сказал другой, — а из складок выглядывали прелестные ангелочки!
Да, про множество чудесных вещей наслышался купеческий сын, а на другой день должна была состояться его свадьба.
Он отправился обратно в лес, чтобы сесть в сундук. Но где же он? Сундук сгорел. В него попала искра от фейерверка, сундук загорелся, и от него осталась лишь зола. Купеческий сын больше не мог летать, не мог явиться к своей невесте.
Она целый день простояла на крыше, ожидая его, и до сих пор там стоит. А он бродит по белу свету и рассказывает сказки, только они выходят у него не такие веселые, как сказка про спички.
Примечания
«Сундук-самолет» (Den flyvende kuffert) — впервые опубликована в 1839 г. (См. примеч. к сказке «Райские кущи».) «Сюжет сказки «Сундук-самолет» взят из «Тысячи и одной ночи». (См. Bemaerkninger til «Eventyr og historier», s. 386.)