В детской было полно игрушек; а наверху, на шкафу, стояла копилка, она была сделана из глины в виде свиньи, и в спине у нее, разумеется, была щель; щель эту ножом немножко расширили, чтоб туда можно было пройти и серебряным далерам, и два таких далера уже успели попасть вовнутрь, не считая множества мелких монеток. Свинья-копилка была до того набита, что даже перестала позвякивать, а это для всякой свиньи-копилки — мерило успеха. Вот она и стояла на шкафу и свысока на всех посматривала, она прекрасно понимала, содержимого ее брюха хватит, чтобы скупить все и вся, а сознавать такое всегда приятно.
Другие тоже об этом думали, хотя и не высказывались — у них и без того было о чем говорить. Ящик комода был выдвинут, там лежала большая кукла, не первой молодости и с заклепкой на шее; она встала и, выглянув из ящика, сказала:
— Будем играть в людей, все ж какое-никакое занятие! Тут все оживилось, картины и те повернулись лицом к стене — чтоб показать: у них есть и оборотная сторона, а вовсе не из чувства противоречия.
Дело было посреди ночи, в окно светила луна, так что свет был бесплатным. Игра должна была вот-вот начаться, приглашены были все, даже детская коляска, которая вообще-то относилась к игрушкам попроще. «Неуклюжа да дюжа! — говаривала она. — Не всем же быть барами! Кому-то, как говорится, надобно приносить и пользу!»
Свинья-копилка была единственной, кто получил письменное приглашение, по их разумению, она стояла слишком высоко, чтоб расслышать устное, но она так и не дала ответа, спустится ли вниз, иначе спустилась бы! Если она захочет, рассудили они, пусть участвует в игре, не сходя со своего места, а уж они приспособятся. Так они и сделали.
Кукольный театрик тотчас установили напротив шкафа, чтобы ей было видно все как на блюдечке; решили, что начнут с комедии, а после будут чай и упражнение на смекалку, с него-то они сразу и начали; лошадка-качалка заговорила о тренинге и чистокровках, детская коляска — о железных дорогах и силе пара, — все это были вещи, которые имели отношение к их профессии и о которых они могли рассуждать. Стенные часы коснулись политики-тики-тики! Они шли в ногу со временем, хотя и считалось, что они отстают. Камышовая тросточка щеголяла своим железным башмачком и серебряным чепчиком — вот у кого достаток! На диване лежали две вышитые подушки, хорошенькие и глупые... Итак, можно было начинать комедию.
Все сидели и смотрели; зрителей просили хлопать, стучать и щелкать сколько душе угодно. Но манежный хлыстик заявил, что он ударяет только за девицами на выданье и никогда — за старухами.
— Я хлопаю всем! — сказала хлопушка.
— Где-то же мне должно быть место! — сказала плевательница. То же самое думали и остальные зрители.
Пьеса никуда не годилась, зато была хорошо разыграна; все актеры показывали себя лишь с красочной стороны, на них надо было смотреть с лица, но никак не с изнанки; играли они все замечательно и даже сошли со сцены, благо позволяли длинные нитки, но тем лучше их было видно. Большая кукла до того растрогалась, что у нее отошла заклепка, свинья-копилка растрогалась на свой лад и решила сделать что-нибудь для одного из актеров, а именно — включить его в свое завещание, с тем чтобы его вместе с нею похоронили в церкви, когда придет время.
Все получили истинное наслаждение и решили поэтому обойтись без спитого чая и продолжить упражнение на смекалку, это называлось играть в людей, причем они не имели в виду ничего плохого, они всего лишь играли... и каждый думал о себе, а еще о том, что думает свинья-копилка, а свинья-копилка заглядывала далеко-далеко вперед — ведь она обдумывала свое завещание и похороны... а когда они состоятся... что бывает всегда неожиданно... Бряк! — и она свалилась со шкафа на пол и разлетелась вдребезги, и монетки пошли кружиться и прыгать: мелкие — вертелись, большие — катились, дальше всех укатился один серебряный талер, ему не терпелось повидать белый свет. И он таки его повидал, и остальные монетки — тоже, а осколки свиньи-копилки очутились в помойном ведре, ну а на шкафу на следующий день стояла новая глиняная свинья-копилка, в ней не было еще ни единого скиллинга, и потому она не могла позвякивать, чем и походила на свою предшественницу, а это неплохое начало — на том мы и закончим!
Примечания
«Свинья-копилка» (Pengegrisen) — впервые опубликована в 1855 г. в альманахе «Фолькекалендер фор Данмарк».