Есть такая старая сказка: «Тернистый путь славы для стрелка по имени Брюде, который добился-таки великой славы и почестей, но лишь после долгих и многих мытарств и невзгод». Иные из нас наверняка слышали ее в детстве, а может, прочли уже взрослыми и задумались о своем неприметном тернистом пути и «многих мытарствах». Сказка и быль до того похожи, только сказка находит свое гармоническое разрешение здесь, на земле, а быль чаще всего отодвигает его за пределы земной жизни, на потом, в вечность.
Всемирная история — это Laterna magica, волшебный фонарь, показывающий нам в ярких картинах на черном фоне эпохи, как брели тернистым путем славы благодетели человечества, мученики таланта.
Здесь высвечиваются все времена, все страны на одно лишь мгновенье, но ведь за этим мгновеньем — целая жизнь, целый человеческий век с борениями и победами; давайте же взглянем хотя бы на нескольких из этой процессии мучеников, которой, пока стоит земля, не будет конца.
Мы видим переполненный амфитеатр, Аристофановы «Облака» полны издевок и потешают толпу: со сцены осмеивается духовный и телесный облик самого выдающегося человека в Афинах, того, кто был народу щитом от тридцати тиранов. Сократ, который в пылу битвы спас Алкивиада и Ксенофонта, который воспарил духом над богами древности, и сам находится среди зрителей; он поднялся со скамьи и выставил себя напоказ, чтобы смеющиеся афиняне могли судить, есть ли сходство между ним и представленной на сцене карикатурою: он стоит перед ними выпрямясь, он много выше их всех.
Тебе, сочная, зеленая ядовитая цикута, — а не оливе быть эмблемой Афин!
Пять городов оспаривали друг у друга право называться родиною Гомера, но это уж после того, как он умер, — а взгляните на него при жизни! Он скитается по этим городам, исполняя свои песни пропитания ради; мысль о дне грядущем убелила его власы! Он, величайший провидец, слеп и одинок, колючие тернии превратили одеяние первого из поэтов в рубище...
А песни его и доныне живы, и только в них продолжают еще жить древние боги с героями.
Одна за другой наплывают картины из полуденных стран и полуночных стран — столь удаленные друг от друга в пространстве и времени, они показывают все тот же отрезок тернистого пути к славе, на котором чертополох зацветает тогда лишь, когда надо украсить могилу.
Под пальмами шествуют верблюды, тяжело груженные индиго и прочими ценностями; они посланы правителем страны тому, чьи песни составляют радость народа, гордость страны; тот, кого зависть и клевета изгнали из отечества, он найден, караван приближается к маленькому городку, где он нашел пристанище; из ворот выносят бедно обряженного покойника — караван вынужден остановиться. Умерший — именно тот, кого они ищут: Фирдоуси. Тернистый путь славы пройден!
Африканец с грубыми чертами лица, толстыми губами, черной шапкой шерстистых волос сидит на мраморных ступенях дворцовой лестницы в португальской столице и просит милостыню. Это верный раб Камоэнса, без него и тех медяков, что ему кидают, его хозяин, певец «Лузиад», умер бы с голоду.
Ныне на могиле Камоэнса стоит пышный памятник.
Еще одна картина!
За железными прутьями показывается человек, мертвенно-бледный, с длинной спутанной бородою. «Я сделал открытие, величайшее в мире! — кричит он. — А меня здесь гноят больше двадцати лет!» — «Кто это?» — «Помешанный! — отвечает сторож. — И чего только людям не втемяшится в голову! Он воображает, что можно передвигаться с помощью пара!» Саломон де Ко, который открыл силу пара и поделился своей догадкой в путаной речи, не понятой Ришелье, умирает, засаженный в дом умалишенных.
Вот стоит Колумб! Которого некогда донимали и дразнили уличные мальчишки, потому что он собирался открыть Новый мир, — он его открыл: праздничные колокола звонят в честь его победного возвращения, но еще громче звучат колокола зависти; первооткрывателю, который взял и подарил своему королю лежащее за морем американское эльдорадо, наградою стали железные цепи — те самые, что он завещал положить ему в гроб, они свидетельствуют о людской неблагодарности и отношении современников.
Картины вытесняют одна другую, странников на тернистом пути славы не счесть.
Вот он сидит, окутанный кромешною тьмой, он, кто измерил высоту лунных гор, проник в мировое пространство к планетам и звездам, он, могущественный, кто увидел и услышал в природе дух, кто восчувствовал, что земля под ним вертится, — Галилей. Ослепший, оглохший, сидит он на старости лет, пригвожденный терниями страданий, терзаясь своим отречением; у него вряд ли достанет сил поднять ногу, ту самую, коей он в минуту душевной муки, когда были зачеркнуты слова истины, топнул о землю, воскликнув: «А все-таки она вертится!»
Вот женщина с детской душою и пламенной верою: она несет впереди войска боевой стяг, она приносит отчизне победу и избавление. Посреди всеобщего ликования разводят костер: на нем сжигают Жанну д'Арк, ведьму... Да и последующее столетие оплевывает белую лилию: Вольтер, сатир остроумия, сочинил «La pucelle».
На Виборгском тинге датская знать сжигает свод королевских законов — они горят ярким пламенем, освещая эпоху и законодателя, бросая отблеск славы на темную башню, где сидит, протирая пальцем канавку в каменной столешнице, поседелый, согбенный узник, что повелевал некогда тремя королевствами, любимец народа, друг горожан и крестьян — Кристиан Второй. Тот, что был суров нравом в суровые времена. Историю его писали враги... Вспоминая его кровавое злодеяние, не забудем же о двадцати семи годах заключения.
Из Дании отплывает корабль, у высокой мачты стоит человек, он смотрит на Вен в наипоследний раз: Тихо Браге вознес имя Дании до самых звезд, ему же отплатили оскорблениями и злом... Он отправляется в чужую страну. «Небо есть повсюду, чего же мне больше!» — вот его слова; и он уплывает, самый знаменитый наш соотечественник, на чужбине его ждут почести и свобода.
«Свобода!.. О, хотя бы освободиться от невыносимой телесной боли!» — доносится до нас вздох из глубины времен. Кого же мы видим? Гриффенфельдта, датского Прометея, прикованного к скалистому острову Мункхольм.
Мы в Америке, у одной из больших рек, на берегу сгрудилась толпа. Судно способно плыть против ветра, не уступая стихиям; Роберт Фултон — имя того, кто верит, что это возможно. Судно отчаливает — и неожиданно останавливается; толпа смеется, освистывает его, родной отец Фултона и тот заодно со всеми: «Гордыня! Безумие! Поделом тебе! Запереть сумасброда!» Тут маленький гвоздик, который на мгновенье застопорил машину, ломается, колеса поворачиваются, лопасти преодолевают сопротивление воды, судно плывет!.. Паровой челнок превращает часы в минуты, сокращая расстояния между странами.
Род человеческий! Способен ли ты понять все блаженство подобной минуты прозрения, когда дух осознает свою миссию, минуты, когда все раны, полученные на тернистом пути славы — пусть даже и по собственной вине, — заживляются и человек обретает здоровье, силу и ясность, дисгармония оборачивается гармонией, и людям открывается милость Божия — явленная одному, она простирается через него на всех!
И тогда тернистый путь славы предстает как нимб над землею; блажен, кто избран по нему странствовать и кто, ничем того не заслужив, выдвигается в строители моста между человеческим родом и Богом.
На могучих крылах вершит свой полет сквозь времена дух истории и — чтоб ободрить нас, утешить, умягчить и заставить задуматься — показывает в ярких картинах на фоне чернее ночи тернистый путь славы, который не завершается, как в сказке о стрелке, почестями и радостями в земной жизни, но уводит за ее предел, в вечность.
Примечания
«Тернистый путь славы» (Ærens Tornevei) — впервые опубликована в 1856 г. в альманахе «Фолькекалендер фор Данмарк».
Аристофановы «Облака» — Имеется в виду комедия Аристофана «Облака» (432), в которой Сократ изображен учителем ложной мудрости.
Алкивиад (ок. 450 — ок. 404) — афинский государственный деятель, воспитанием которого одно время занимался Сократ.
Ксенофонт (430—425) — историк и писатель, ученик Сократа.
Фирдуоси Абулькасим (ок. 940—1020) — персидский и таджикский поэт.
Камоэнс Луиш ди (1524 или 1525—1580) — португальский поэт и драматург. Служил солдатом в Марокко (1549—1551) и Индии (1553—1570). Автор эпической поэмы «Лузиады» (1571).
Саломон де Ко (1576—1626) — французский инженер, разработавший теорию получения водяного пара высокого давления.
...сочинил «La pucelle» (девственница. фр.) — Имеется в виду поэма Вольтера «Орлеанская девственница» (опубликована в 1755 г.).
Кристиан II — датский король, правивший с 1513 по 1523 г. Пытаясь установить господство датчан в Швеции, казнил в 1520 г. более восьмидесяти противников унии с Данией («Стокгольмская кровавая баня»), в числе которых были дворяне, представители духовенства и видные горожане. В результате заговора датской знати был низложен. Последние двадцать семь лет жизни провел в заточении.
Гриффенфельдт (Педер Шумахер) (1635—1699) — автор конституции Дании, названной «Королевским законом» (составлен к 1665 г., полностью обнародован в 1709 г.). В 1867 г. в результате интриг был арестован за «измену» и оставшиеся 23 года жизни провел в заключении на о. Мункхольм.
Фултон Р. (1765—1815) — американский изобретатель, построивший в 1807 г. первый в мире колесный пароход.