Интерес публицистов к Андерсену не распределяется равномерно на протяжении трех десятилетий. Можно с уверенностью сказать, что в конце 1880-х, 1890-е, 1900-е гг. о нем пишут гораздо больше, чем в 1910-е, хотя издавать Андерсена не прекращают. Всплеск интереса к личности и творчеству датского писателя происходит в 1894—1895 и 1905 гг. Выход в 1894—1895 гг. четырехтомного Собрания сочинений Андерсена — первого перевода с подлинника и первого наиболее полного издания его произведений — вызывает многочисленные отклики в прессе. Кроме того, в 1894 году появляется «Полное собрание сказок» в шести томах в переводе Б.Д. Порозовской, а также «Сказки» в выпусках «Иллюстрированной сказочной библиотеки Ф. Павленкова» в тридцати выпусках, в каждом из которых печаталось от одной до трех сказок Андерсена. Ряд статей был посвящен выходу этих изданий, неизбежное сравнение их заставляло критиков отмечать преимущества переводов А. и П. Ганзен, представленных в четырехтомнике, перед «Иллюстрированными сказками». Журналисты отмечали значимость самого факта перевода с языка оригинала (у Б.Д. Порозовской не указано с какого языка сделан перевод), тонкую передачу особенностей авторского стиля, между прочим и то, что издатели включили в свое собрание не только сказки, но и другие произведения. Рецензент «Северного вестника», высоко оценивая оба перевода, отдает предпочтение переводу Ганзен, «потому что у него сохранился в гораздо большей степени местный колорит и... удивительная образность, свежесть и наивная простота языка Андерсена»1. Рецензент «Недели» (в 1894 г. в этой газете в связи с выходом названных изданий были опубликованы три статьи о них), в целом положительно оценивая оба перевода, также отдает предпочтение переводу Ганзен2. Попытки произвести сравнительный анализ переводов были предприняты в журналах «Воспитание и обучение», «Русский вестник». Автор статьи в «Воспитании и обучении» отмечает неточности и искажения в переводе Б. Порозовской, его бледность и однообразие3; точность и «полное понимание всех мельчайших деталей подлинника» у А. и П. Ганзен, несмотря на наличие некоторых неудачных выражений и чрезмерную заботу о «колоритности» языка4. В «Русском вестнике» сравнивается перевод П. Ганзена, который, по мнению рецензента, «прекрасно передает отличительные черты оригинала... его дух, оставаясь вместе с тем почти подстрочным»5 с переводом П. Гатцука («Иллюстрированная библиотека крестного календаря»), вызывающим его возмущение своей неточностью и невыразительностью6.
Перевод А. и П. Ганзен заслужил репутацию лучшего, однако встречались наряду с похвалами отдельные замечания. Так, Платон Краснов, подчеркивая важность того, что перевод сделан с подлинника и передает «особенности стиля и манеры датского писателя», отмечает погрешности с точки зрения «чистоты и ясности русского языка», а именно злоупотребление «русскими уменьшительными» («Идочкины цветы» вместо «Цветы маленькой Иды») и употребление «вульгарных слов»7.
В 1894 году ряд откликов в виде коротких рецензий вызвало также издание сказки «Мать» на 22 языках, сделанное П.Г. Ганзеном и рекомендованное критиками как превосходное подарочное издание, великолепно выполненное, «изящную типографскую безделку»8, «истинное украшение стола кабинета и гостиной»9.
В 1905 г. празднуется юбилей Андерсена, и в 1905—1906 гг. появляются статьи и книги, в которых внимание концентрируется на личности писателя. Почти обо всех из них говорилось в предыдущих разделах. Они отличаются по величине, значимости и серьезности подхода. Наряду с попытками добросовестно реконструировать биографию, охарактеризовать творческий путь писателя можно встретить в высшей степени «некачественные изделия» журналистского цеха. Так поверхностная статья во «Всходах», посвященная столетию со дня рождения Андерсена, изобилует фактическими ошибками. Например, в ней говорится, что он попал в Копенгаген после смерти родителей, в то время как его мать к этому моменту еще была жива, а все многочисленные покровители Андерсена причислены автором к «представителям тогдашнего музыкального мира»10. Однако статьи такого низкого уровня были редки, как, впрочем, и по-настоящему серьезный анализ.
Что касается приоритета в отношении тех или иных произведений, то во всех работах, где поднимается вопрос о значимости творчества Андерсена, сказкам отдается безусловное предпочтение. Критики едины в своем мнении о том, что сказ-ки «составляют центр его творчества»11. «Лучшим из всего, что написал Андерсен, считаются его сказки. В сказках более всего отразилась самая своеобразная черта таланта датского поэта...»12 — писал Пл. Краснов. Практически та же мысль высказана другим рецензентом, заметившим, что «сказки составляют ядро его (Андерсена. — Г.О.) творчества и характерную особенность его дарования»13. Однако не все они в равной мере привлекают исследователей. Выделяются сказки «Хольгер Денске», «Петр и Петрушка», «Пастушка и трубочист», «Сундук-самолет», «Книжка крестного», «Буря перемещает вывески», «Дворовый петух и флюгерный», «Скакуны», «Свиньи», «Штопальная игла», «Эльф», «Старый церковный колокол», «Уличный фонарь», «На дюнах», «Ветер рассказывает о Вальдемаре До и его дочерях», «Камень мудрости», «Ганс-чурбан», «Директор кукольного театра», «Ель», «Еврейка», «Сидень», «Большой морской змей», «Свинья-копилка», «Дюймовочка», «Калоши счастья». В большей степени критиков интересуют сказки «Дикие лебеди», «Цветы маленькой Иды», «Оле-Лук-Ойе», «Колокол», «Девочка со спичками», «Психея», «Мать на могиле своего ребенка», «Дриада», «Бронзовый кабан», «Воротничок», «Стойкий оловянный солдатик».
Но безусловными фаворитами были следующие произведения: «Мать», «Тень», «Новое платье короля», «Русалочка», «Соловей», «Безобразный утенок», «Снежная королева» («Ледяница»), «Свинопас», «Книга картин без картин», «Дева льдов».
На пике популярности находилась сказка «Мать» («История одной матери»). В рецензии на издание сказки «Мать» на 22 языках (Русская мысль. 1894. № 6) она охарактеризована (с использованием типичных штампов) как «одно из прелестнейших и наиболее трогательных (курсив мой. — Г.О.) произведений славного писателя»14. У А. Алтаева говорится об утешении, которое «доставляла чудная глубокая сказка Андерсена «Мать» матерям, потерявшим своих детей!»15 Это свидетельствует о том, насколько сильны были сентиментальные чувства в тогдашних читателях и какую роль они играли при оценке произведения, и подтверждается популярностью «трогательных» сказок с печальным концом («Мать на могиле своего ребенка», «Девочка со спичками», «Русалочка», «Стойкий оловянный солдатик»). Это одновременно и те сказки, в которых выразительна нравственная идея — любовь, верность, бескорыстие («Русалочка», «Снежная королева», «Стойкий оловянный солдатик», «Дикие лебеди», «Соловей»), торжествует справедливость («Безобразный утенок»). Не меньшее внимание уделяется сатирическим сказкам («Тень», «Новое платье короля», «Свинопас»), где также присутствует «идея». Такой выбор говорит о важности не только эстетических, но и этических критериев при оценке художественного произведения.
Другую сторону вопроса о популярности составляет популярность не у профессионалов, а у читателей, в частности читателей-детей. Ряд свидетельств можно найти в работах педагогов того времени. Составительницы указателя «Что читать народу?» называли как вызывающие наибольший интерес у детей сказки «Дюймовочка»16, «Журавли» («Аисты»)17, «Снежная королева»18, «Оле-Лук-Ойе»19. По наблюдениям Я.А. Александрова, детям «особенно нравятся сказки «Гадкий утенок» и «Соловей»20. В «Указателе» о «Гадком утенке» говорится, что «аллегория ее непонятна детям», но нравится сама фабула21. Эти свидетельства нельзя считать достаточно объективными и исчерпывающими, так как никаких статистических исследований не проводилось, хотя Александров утверждал, что названные им произведения он «не раз читал и рассказывал... в различных учебных заведениях и даже «детям улицы» до школьного возраста»22.
Косвенным показателем читательского интереса может быть также большое количество изданий и переизданий сказок. На протяжении трех десятилетий спрос читателей остается неизменным, избранные сказки (от одной до нескольких десятков), составлявшие отдельные выпуски, выходят в 1910-е гг. не менее интенсивно, чем в 1890-е и 1900-е (от одного до десяти изданий в год). Большие собрания сказок предпринимаются реже и могут выходить в течение нескольких лет, как, например, «Избранные сказки в трех томах», первый том которых (в переводе М.А. Лялиной) был издан в Петербурге в 1896 г., второй (в переводе А.Н. Нееловой) — в 1909, а третий (перевод ее же) — в 1912 г. Но, конечно, четырехтомник, представленный супругами Ганзен, был наиболее полным собранием произведений Андерсена на русском языке.
Лидерами с точки зрения количества изданий и переизданий (как отдельными книгами, так и в сборниках, не считая крупных собраний сказок в переводе А. и П. Ганзен и Б. Порозовской) были сказки «Дюймовочка» (более шестидесяти изданий), «Гадкий утенок» (более пятидесяти), «Соловей», «Сундук-самолет», «Дикие лебеди», «Елка» (более сорока), «Русалочка», «Мать», «Девочка со спичками», «Новое платье короля», «Снежная королева», «Стойкий оловянный солдатик», «Свинопас» (более тридцати), «Цветы маленькой Иды», «Гордая штопальная игла», «Огниво», «Что старик не сделает, все хорошо», «Старый дом», «Ганс-чурбан», «Принцесса на горошине», «Оле-Лук-Ойе», «Гречиха», «Лен», «Снежный болван», «Калоши счастья» (более двадцати изданий). В конце 1880-х — 1890-е гг. часто издавались сказки «Пастушка и трубочист», «Девочка, наступившая на хлеб», «Дорожный товарищ», «Она никуда не годилась», «Что старик ни сделает, все хорошо», «Маргаритка», «Старый дом», «Аисты», «Ангел», «Пятеро из одного стручка» (эта сказка часто издавалась в 1890-е — 1900-е гг.), в 1910-е выросло количество изданий сказки «Свинопас». Несомненно, выход издания обусловливается не только читательским спросом, но и наличием переводов той или иной сказки. В этом смысле большую роль для книгоиздательского дела сыграли «Собрание сочинений» в переводе супругов Ганзен и «Иллюстрированные сказки» в переводе Порозовской.
Из приведенного списка видно, что лидируют в основном сказки с занимательным сюжетом (в частности, традиционно считающиеся «детскими» «Дюймовочка», «Гадкий утенок», «Стойкий оловянный солдатик», «Гордая штопальная игла», «Цветы маленькой Иды», «Огниво», «Ель», «Принцесса на горошине»), сказки с лирической («Русалочка», «Дикие лебеди», «Девочка со спичками», «Мать», «Снежная королева») и юмористической составляющей («Калоши счастья»), сатирические «Свинопас» и «Новое платье короля». Все это (популярность названных сказок, преимущественное издание избранных и даже отдельных сказок по сравнению с большими собраниями) с большой долей вероятности свидетельствует о том, что сказки Андерсена по-прежнему пользуются спросом именно как детское чтение, несмотря на дискуссию в критике.
Осмысление сказок Андерсена русской критической мыслью конца XIX — начала XX в. лишь отчасти характеризует своеобразный процесс их ассимиляции в русской культуре. В публицистике этого периода нашли отражение рост популярности сказок писателя, соответствие их неким существующим в обществе представлениям и запросам — этическим и эстетическим. Однако за пределами этого временного периода в истории критики остается момент непосредственного усвоения андерсеновских сказок, момент перехода от восприятия их как некой литературной данности к поглощению сознанием, от оценки «чужое» — к оценке «свое». Хотя сказки характеризуются как явление, знакомое в то время уже с детства23, вероятно, этот процесс для критики, с учетом ее специфики как культурного явления, и не может завершиться в полной мере. В этом смысле можно говорить о неизбежном зазоре между моделью, господствовавшей в публицистике, и отношением, формировавшимся в сознании читателей, о чем можно судить, в частности, на основании писем и дневниковых записей русских писателей24, а также анализируя литературные произведения, созданные под влиянием андерсеновских сказок. Впрочем, применительно к восприятию массы читателей рубежа веков также трудно говорить о завершении процесса ассимиляции, поскольку для точной оценки имеется слишком мало данных.
Восприятие сказок Андерсена русской педагогической критикой, являвшейся частью публицистики и, как и вся критика лишь отчасти отражавшей процессы, происходившие в литературе, находилось в рамках отношения к литературе как духовному стержню воспитания. Но наряду с приданием особенного значения нравственно-воспитательному аспекту литературы внимание уделялось художественной ценности произведений, делалась попытка «придать критике детской литературы более широкий, общелитературный характер»25, в которой происходило соприкосновение узко-педагогической и литературной критики.
В отношении восприятия личности Андерсена можно говорить о создании и поддержании мифа, который строится вокруг образа «гадкого утенка», превратившегося в «прекрасного лебедя», и эксплуатирует образ «доброго сказочника».
Из анализа имеющегося материала становится ясно, что сказки Андерсена были очень популярны в конце XIX — начале XX в. и как таковые становились предметом обсуждения в критике того времени. Для публицистических работ характерно более тонкое по сравнению с предшествующим периодом восприятие, интерес к разным аспектам произведений, творческой биографии писателя, широкий жанровый спектр. Однако для разных по уровню и направленности работ общей является самая высокая оценка сказочного творчества Андерсена, соединенная с тенденцией к идеализации личности писателя.
Примечания
1. Без подп. Иллюстрированные сказки Андерсена; Сборник сочинений Андерсена в четырех то-мах // Северный вестник. 1894. № 2. С. 63.
2. См.: Неделя. 30 января 1894. № 5. С. 155; 26 июня 1894. № 26. С. 834; 24 декабря 1894. № 52. С. 1706.
3. Балобанова Е. Собрание сочинений Андерсена в 4-х томах; Иллюстрированные сказки Андерсена // Воспитание и обучение. 1894. № 1. С. 162—163.
4. Там же. С. 161.
5. Без подп. Собрание сочинений Андерсена в четырех томах // Русский вестник. 1894. № 2. С. 293.
6. Там же. С. 293—294.
7. К. Пл. Собрание сочинений Андерсена. В 4-х томах // Всемирная иллюстрация. 1894. Т. 51. № 1318. С. 302.
8. Без подп. Собрание сочинений Андерсена в 4-х томах; Мать. Сказка Андерсена на 22 языках // Неделя. 26 июня 1894. № 26. С. 834.
9. Без подп. Мать — сказка Андерсена на 22 языках // Русский вестник. 1894. № 6. С. 298.
10. Без подп. Столетие со дня рождения Андерсена // Всходы. 1905. № 5. С. 379.
11. Без подп. Андерсен // Мир Божий. 1894. № 6. С. 198.
12. Краснов Пл.Н. Указ. соч. С. 182.
13. Без подп. Собрание сочинений Андерсена в 4-х томах // Русская мысль. 1894. № 2. Библиографический отдел. С. 60.
14. Без подп. Мать. Сказка Ганса Христиана Андерсена на 22 языках // Русская мысль. 1894. № 6. Библиографический отдел. С. 290.
15. Алтаев А. Указ. соч. С. 111.
16. «Маленьким детям... она очень понравилась; они много смеялись, слушая ее» (Что читать народу? Т. 2. С. 175.).
17. Там же.
18. Как отмечают авторы указателя, эта сказка читается детьми «с громадным интересом» (там же. С. 369).
19. Там же. С. 368.
20. Александров Я.А. Указ. соч. С. 20.
21. См.: Что читать народу? Т. 2. С. 326.
22. Александров Я.А. Указ. соч. С. 20.
23. «Почти у каждого из нас с Андерсеном связан целый мир симпатичных сердцу детских воспоминаний» (Без подп. Собрание сочинений Андерсена в 4-х томах; Мать. Сказка Андерсена на 22 языках // Неделя. 26 июня 1894. № 26. С. 834).
24. Показательны в этом отношении записи Л.Н. Толстого, М. Горького, А. Блока, М. Цветаевой.
25. Феоктистов И.И. Указ. соч. С. VI.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |