Дания: Борребю — Виборг
Отсканируйте QR-код, чтобы открыть электронную карту
Уроки «Маленького Тука» не проходят даром: после него во всех андерсеновских персонажах начинают мерещиться исторические лица. В случае с героем по фамилии До это поначалу кажется нелепым1, но для порядку все-таки суешь нос в словарь — и опять проваливаешься с головой. Мало того что рассказанная Андерсеном история Вальдемара До оказывается подлинной — в ней обнаруживается еще одна. Тут в который раз убеждаешься, что по сказкам Андерсена можно изучать принцип Парето2: чем более небрежно у него прописана второстепенная деталь, тем толще связанный с ней пласт информации и тем больше времени уходит на то, чтобы в ней разобраться. Такое уже было с Антворсковским монастырем в «Обрывке жемчужной нити», с Круглой башней в «Огниве», да и много где еще. Здесь же одного упоминания камней, из которых сложены стены усадьбы Борребю (Borreby), оказывается достаточно, чтобы перенести нас в XIII век и напомнить историю Марска Стига.
Марск Стиг был при короле Эрике V Клиппинге кем-то вроде нашего воеводы — действующим военачальником и министром обороны в одном лице. Звали его на самом деле Стигом Андерсеном, а приставка «марск» указывала должность: датское «marsk» — аналог английского «marshal» (а не «marsh», как предлагает Google Переводчик); таким образом, «Марск Стиг» можно считать чем-то вроде «товарища Серго».
Что именно произошло между Эриком V и Марском Стигом, теперь уже доподлинно не выяснить. То ли король соблазнил жену Стига, пока тот был в походе, то ли некую группу дворян не устраивала политика Эрика V в отношении знати, то ли еще что — как бы там ни было, однажды утром короля нашли в опочивальне мертвым с полусотней ран на теле. Поспешность, с которой последовавший суд установил виновных и объявил их вне закона, дает основания подозревать, что вся партия была разыграна некой третьей стороной, а Марска Стига и других удобно попавших под руку дворян просто назначили козлами отпущения. Случилось это в 1286 году — и тут мы начинаем приближаться к истории Борребю, которую у Андерсена рассказывает ветер.
— На берегу Большого Бельта стоит старый замок с толстыми красными стенами, — начал ветер. — Я знаю там каждый камень, я видел их все, еще когда они сидели в стенах замка Марска Стига. Замок снесли, а камни опять пошли в дело, из них сложили новые стены, новый замок, в другом месте — в усадьбе Борребю, он стоит там и поныне.
В изгнании Марск Стиг не успокоился и, заручившись поддержкой норвежского короля Эрика Магнуссона, начал мстить. Месть вышла основательной: получив в распоряжение несколько наземных укреплений в приграничных районах и подкрепление в живой силе и кораблях, Стиг и его сторонники смогли организовать распределенную сеть пиратских баз (в том числе на островах Датского архипелага), откуда в течение десятка лет совершали регулярные набеги на ненавистную датскую государственность. В качестве своей основной базы пираты выбрали остров Йельм (Hjelm), расположенный в проливе Каттегат у восточного побережья Ютландии, — для этого, правда, пришлось предварительно взять штурмом и уничтожить принадлежавший королю Браттингсборгский замок (Brattingsborg Slot) на соседнем острове Самс (Samsø). Избавившись от королевского форпоста под носом, пираты развернулись не на шутку: впоследствии археологические раскопки показали, что на Йельме чего только не было, включая полномасштабный фальшивомонетный двор. До примирения дело так и не дошло, и Марск Стиг провел всю оставшуюся жизнь в своем пиратском замке на острове, где и умер в 1293 году; после его смерти Йельм еще тринадцать лет оставался в руках пиратов, и только при Эрике VI Менведе его удалось отбить.
Естественно, после всей этой истории первое, что приходит в голову при упоминании «замка Марска Стига», — это его замок на острове Йельм. Но оттуда до Борребю морем более ста километров — неужели нельзя было раздобыть стройматериалы где-нибудь поближе? И где же, если не на Йельме, стоял тот замок, из камней которого построили усадьбу Борребю? Ответ дает оригинальный андерсеновский текст в сочетании... с расписанием автобусов от железнодорожной станции Корсёр. Большинство переводов опускают одну важную деталь: в оригинале Андерсена фраза «замок Марска Стига» звучит как «замок Марска Стига на полуострове». Полуостров (а также перешеек или мыс) в датском языке обозначается существительным «næs», а если внимательно посмотреть на расписание автобусов от Корсёра до Борребю, то замечаешь, что конечная остановка автобуса № 460 называется Стигснес (Stigsnæs), то есть дословно «полуостров Стига». До Борребю оттуда километра три — и это, согласитесь, куда больше похоже на правду с точки зрения удобства доставки кирпичей (еще бы только автобусы ходили почаще — см. главу про «Обрывок жемчужной нити»).
Средневековый замок на полуострове Стигснес действительно существовал, и его руины (хотя правильнее было бы сказать «следы») можно видеть до сих пор, примерно в восьмистах метрах к юго-востоку от паромного причала — там даже есть табличка. Правда, насчет того, был ли его основателем Марск Стиг или какой-то другой Стиг, мнения исследователей расходятся: предание ссылается на абстрактного «рыцаря Стига», и несмотря на то, что постройки датируют концом XIII века, то есть как раз временем после убийства Эрика V, документальных подтверждений причастности к ним Марска Стига не обнаружено.
Пронесется ветер над травой, и по ней пробежит зыбь, как по воде; пронесется над нивою, и она взволнуется, как море. Так танцует ветер. А послушай его рассказы! Он поет их, и голос его звучит по-разному: в лесу — так, в слуховых окнах, щелях и трещинах стен — иначе. Видишь, как он гонит по небу облака, точно стада овец?
Однако больший интерес, конечно, представляет история владельцев Борребю. Название это начинает фигурировать в записях с 1345 года; что происходило в тех краях с момента основания замка Стига до середины XVI века, не совсем понятно, но, очевидно, ничего хорошего. Известно, что канцлер Йохан Фриис, получивший Борребю от короля Кристиана III после Реформации, предпочел ничего не реставрировать и построить новую усадьбу — ту самую, которая стоит там и сейчас (Илл. 1). Действительно ли ее построили из камней «замка Стига» (пишут, что незадолго до этого он сильно пострадал от гражданской войны), неизвестно, хотя эта версия выглядит логично: что стройматериалам пропадать. Семейство Фриис владело Борребю чуть менее века, пока Дортея Фриис не вышла замуж за дедушку Вальдемара До — от этой-то пары имение и перешло по наследству к их внукам Вальдемару и Олафу. Братья поделили усадьбу не хуже Шарика с Матроскиным: младшему Вальдемару досталось центральное здание, старшему Олафу — южное крыло. Первые восемь лет они владели Борребю сообща, но потом старший брат по невыясненным причинам самоустранился (не исключено, что после сноса в его отсутствие башенки со шпилем в принадлежавшей ему части усадьбы) и передал все права на имение младшему — так в 1666 году единоличным владельцем Борребю стал Вальдемар До. Что было дальше — описано у Андерсена.
То, что Андерсен поручает рассказывать эту историю именно ветру, — отнюдь не просто выразительный прием; правда, чтобы оценить его в полной мере, необходимо побывать в Борребю самому. Дело даже не столько в самом ветре — уж чего-чего, а этого добра в Дании навалом (пишут, что чуть ли не треть датской электроэнергии вырабатывается ветряками). Дело в том, что ветер в Борребю не просто осязаемый и слышимый, но и вполне зримый. К югу и юго-востоку от усадьбы расстилается огромная заболоченная низина, густо заросшая осокой (Илл. 2); с каждым порывом ветра по этому «травяному морю» пробегает волна, причем еще и цветная: стебли осоки плоские и с разных сторон имеют разный оттенок — когда ветер переворачивает их, волна, прокатываясь, меняет свой цвет. От усадьбы до побережья Большого Бельта всего несколько километров, поэтому ветер не утихает здесь ни на минуту, завывая во всех неровностях пространства. В этом смысле Борребю для него — готовый музыкальный инструмент, одни декоративные машикули3 (новое слово на букву «м»!) чего стоят. Результирующая звуковая дорожка настолько гармонирует с внешним обликом усадьбы, что невольно вспоминаешь дом Ашеров из Эдгара По: потемневший кирпич, ров с мутной цветущей водой, вместо ворот — подъемная решетка... Территория усадьбы и прилегающий сад открыты для посетителей, так что можно самим убедиться в том, насколько идеально подходит это место для полоумного алхимика.
Алхимией Вальдемар До увлекся фанатично — пишут даже, что когда ему стало нечем топить печь, он грел теплолюбивые реактивы в собственной постели. Андерсен утверждает, что именно алхимия и разорила его, хотя бытует также мнение, что он просто оказался неважным помещиком и вынужден был прибегнуть к алхимии как к единственному призрачному шансу вылезти из долгов. Как бы там ни было, все долги Вальдемара До выкупил упомянутый в сказке Ове Рамель — его Андерсен почему-то называет недругом, хотя будь он таковым, то вряд ли не воспользовался бы своим правом незамедлительно забрать себе все имение в счет долга, вместо того чтобы предлагать Вальдемару До жить там до конца своих дней. Андерсен пишет о нем как об «Ове Рамеле из Баснеса», но документальные источники показывают, что Ове Рамель вступил в права владения и Баснесом, и Борребю в 1681 году, то есть просто скупил одновременно несколько поместий, граничащих друг с другом. Ему самому они, правда, не особо пригодились (он умер через четыре года после этого), а вот Андерсену — очень даже: он гостил в тех местах несколько десятков раз и именно в Баснесе во время рождественских каникул 1858 года написал историю Вальдемара До и его дочерей. И, кстати, не ее одну нашептал сказочнику местный ветер: там же, в Борребю, происходит действие «Блуждающих огоньков в городе», да и Хольстейнский замок и остров Глен, описанные в истории «Вен и Глен» (см. соответствующую главу), оттуда всего в семи километрах.
«О-ох! — Да, и люди вздыхают, как ветер в тростнике и осоке. — О-ох! Не звонили колокола над твоею могилой, Вальдемар До! Не пели бедные школьники, когда бездомного владельца Борребю опускали в землю!.. Да, всему, всему наступает конец, даже несчастью!..»
С кем Андерсен в этой истории намудрил, так это с дочерьми. На самом деле у Вальдемара До было двенадцать детей — шесть сыновей и шесть дочерей, из которых до выкупа Борребю Ове Рамелем дожили всего пятеро, и дочерей в их числе было четыре. Звали их тоже не совсем так, как у Андерсена: Ида Дортея, Ингеборга, Йоханна Катрина и Лисбетта Дортея. Пережила всю семью Ида Дортея, старшая из сестер, — вероятно, ее и имеет в виду Андерсен, рассказывая о хижине на вересковой пустоши близ Виборга, хотя о местоположении ее могилы датский генеалогический реестр, к сожалению, сведений не дает. Впрочем, Виборг (Viborg), при всей своей подозрительной удаленности от места основных событий, упомянут в истории как раз не случайно: именно там, в кафедральном соборе (Илл. 3), в крипте под алтарем, находится могила самого Вальдемара До — об это позаботился его последний сын, Грегерс. Там же похоронены король Эрик V, с убийства которого началась вся эта история, и сам Грегерс, погибший в 1712 году в Северной войне, в битве при Гадебуше. О том, как разорившийся Вальдемар До после дешевой мазанки в Смидструпе (Smidstrup) (это совсем рядом с Борребю, в районе Скельскёра) попал в ютландский Виборг, за двести с лишним километров от дома, история также умалчивает.
Грегерс был последним представителем фамилии, и с его гибелью род До окончательно угас — но даже на этом преследовавшие его несчастья не прекратились. Виборгский кафедральный собор, в котором похоронены отец с сыном, неоднократно горел, причем пожар 1726 года уничтожил его полностью — остались стоять только стены. Полвека спустя он был восстановлен, но неудачно и не до конца, и в начале XIX века то, что получилось, лет пятнадцать проработало зернохранилищем, а потом и вовсе начало разваливаться. В 1863 году собор-инвалид наконец снесли и за следующие тринадцать лет перестроили в кирпиче, облицевав гранитом, что оказалось проще и дешевле, чем строить цельногранитную конструкцию. Этот собор стоит и сейчас и, несмотря на то, как мрачновато он смотрится в опрятном виборгском пейзаже, хочется думать, что в нем Вальдемар До наконец-то обрел покой.
Хотя покой, как известно, только снится. Сказка — ложь, да в ней намек, и хоть может показаться, что андерсеновский намек однозначен и «дилемма Вальдемара До» показательно решена раз и навсегда, но это не так. Когда авторы научных, да и просто объемистых трудов посвящают их своим близким, мне кажется, что это своего рода извинение за то, сколько времени, потраченного на создание этого труда, было украдено у них. Как разделить свое время между близкими и воплощением мечты? Как сделать это разделение справедливым (и можно ли вообще)? Каждый искатель философского камня решает это для себя самостоятельно. И ветер ему в свидетели — быть может, его историю тоже когда-нибудь расскажут, но конец ее, надеемся, будет счастливее, чем у истории Вальдемара До.
Илл. 1. Усадьба Борребю
Илл. 2. Окрестности усадьбы Борребю
Илл. 3. Кафедральный собор Виборга
Примечания
1. В англосаксонском праве фамилия «До» (в написании «Doe») традиционно используется для обозначения анонимного или неизвестного субъекта: английский Джон До фактически является близнецом русского Васи Пупкина. Но к Вальдемару До это не имеет никакого отношения: его фамилия имеет совершенно другое происхождение и в оригинале пишется иначе — «Daa» или «Daae».
2. Принцип Парето также известен как «принцип 20/80» и в общем виде гласит: «20% усилий приносит 80% результата, а остальные 80% усилий — лишь 20% результата». Часто используется как иллюстрация рационального распределения ресурсов в управлении проектами, при этом сочетание верхней и нижней цифр может быть практически любым — лишь бы они сильно различались.
3. Есть мнение, что усадьба была фортифицирована с оглядкой на гражданскую войну, от которой пострадала ее предшественница, но на практике ее фортификационные элементы до реальных не дотягивают. Зачем нужны машикули (т. е. навесные бойницы) на уровне третьего этажа, если на первом есть окна?
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |