Его фамилия кончается на «сен»

Дети иногда любят хвастаться друг перед другом. К сожалению, они подражают в этом некоторым взрослым. Но эти девочки хвастались без удержу и перещеголяли даже взрослых. Одна из них, камер-юнкерская дочка, кичилась своим происхождением: подумать только, в жилах ее течет «настоящая кровь»! Другая, купеческая дочка, заносчиво превозносила богатства своего отца: ему ровно ничего не стоит накупить целую гору леденцов и разбросать беднякам. Третья, дочка издателя, хвасталась положением своего отца: ведь он какого угодно папу и всех пап на свете может «пропечатать» в своей газете. А в коридоре у полуоткрытой двери стоял бедно одетый мальчуган. Его не пригласили в гости. Он просто помогал кухарке. Каково же было ему слушать болтовню девчонок! Денег у его родителей не было. О том, чтобы о них писали в газете, они и помышлять не могли. У них не было средств даже купить ее. А тут еще камер-юнкерская дочка объявила: «Из тех, чья фамилия кончается на «сен», никогда ничего путного не выйдет!» Фамилия мальчугана тоже кончалась на «сен»! Но он все-таки не очень обиделся на слова глупой девчонки. Она, как видно, повторяла речи некоторых взрослых, которые презирали простолюдинов с их фамилиями на «сен». Мальчик был убежден: в жилах у него течет самая «настоящая кровь»!

Пройдут годы, и в столице Дании Копенгагене воздвигнут прекрасный Дом-музей, куда со всех сторон устремятся люди. Они захотят посмотреть собранные в доме мраморные скульптуры. Кто же он, их творец? Он — тот мальчик, который много лет назад стоял у дверей комнаты, где веселились дети богачей. Он один из тех, чья фамилия кончалась на «сен», — знаменитый датский скульптор Бертель ТорвальдСЕН. А рассказал обо всем этом в истории «Ребячья болтовня» человек, фамилия которого тоже кончалась на «сен», — Ханс Кристиан АндерСЕН. И рассказал, пожалуй, не без умысла. Самому Андерсену не раз приходилось сталкиваться с пренебрежительным отношением к себе. Ему не раз внушали, что из таких, как он, ровно ничего не выйдет.

Ханс Кристиан Андерсен родился 2 апреля 1805 года в одном из самых старых городов Дании — Оденсе, на острове Фюн. Там он провел свое детство. В начале XIX века Оденсе — второй по величине город Дании — насчитывал несколько тысяч жителей. На центральных улицах стояли дома богатых купцов и помещиков. На окраинах селился бедный люд. Оденсе был тогда преимущественно городом бедноты. По улицам бродили толпы бездомных, они переходили от одного дома к другому и просили милостыню. На окраинной улице Оденсе жила и семья будущего сказочника. Семья была небольшая: отец Ханс Кристиан Андерсен-старший — башмачник. Мать Анн-Мари — прачка. И был у них мальчик, худенький, тщедушный, со светлыми голубыми глазами. Семья Андерсенов с трудом сводила концы с концами. Хотя бабушка маленького Ханса Кристиана и любила рассказывать, что их предками были богатые гамбургские купцы и что семья их знавала лучшие дни, но на долю ближайших родственников мальчика таких дней выпало совсем немного. Дедушку — талантливого резчика по дереву — Андерсен помнил только оборванным, голодным, больным стариком. Его именем пугали детей. Ханс Кристиан никогда не забывал, как дразнили его мальчишки, предсказывая, что он будет сумасшедшим, как и дед.

Отец Андерсена, одаренный и способный человек, был большим книголюбом и мечтателем. Но ничего из того, о чем он мечтал, не сбылось. Он мечтал о гимназии, учиться в которой ему так и не довелось, о сельской жизни, которой так и не изведал. Однажды в мастерскую бедного башмачника зашел какой-то гимназист и, разговорившись с ним, показал свои книги, рассказал, чему учится. Когда гимназист ушел, башмачник с горечью сказал сыну:

— И мне бы следовало пойти этой дорогой.

Весь день он был грустным и задумчивым.

Мать Андерсена, крепкая, жизнерадостная, неунывающая женщина, работала с утра до вечера — стирала белье богатым горожанам. Но даже эта жизнь, полная лишений, казалась ей прекрасной по сравнению с детством, когда маленькой Анн-Мари приходилось нищенствовать.

— Я частенько ходила с протянутой рукой, — рассказывала она. — И так бывало мне совестно милостыню просить, что я пряталась под мостом. А домой идти боялась: как бы отчим не прибил...

И юность ее была нелегкой. Но вот Анн-Мари вышла замуж за молодого башмачника Ханса Кристиана. Родился малыш, и трудолюбивая Анн-Мари, не веря в свое зыбкое, непрочное счастье, работала без устали.

Красные от бесконечной стирки руки прачки и черные руки башмачника — таковы первые впечатления детства будущего сказочника. Заработка родителей не хватало. В доме часто не было хлеба, не говоря уже о новой одежде и обуви.

Все годы детства маленький Ханс Кристиан проходил в деревянных башмаках и старой, но чистой, тщательно залатанной одежонке. Первые свои знаменитые сапоги со скрипом и перешитый из отцовского костюм мальчик надел, когда ему исполнилось 14 лет. Андерсену постоянно хотелось есть, и он мечтал когда-нибудь наесться досыта.

Но в этой жизни были и свои радости, простые и вместе с тем необыкновенные. Оденсе и детские впечатления во многом определили дальнейший путь сказочника. «Хотя Андерсен вряд ли что-нибудь сочинил в Оденсе, можно утверждать, что Оденсе постоянно заставлял его сочинять», — писал впоследствии один из соотечественников писателя.

Ханс Кристиан любил дом, в котором жил. Навсегда осталась в памяти будущего сказочника чистая, тщательно прибранная комнатка в два окна, книжная полка, сапожный верстак и маленькая кухня, ящик с петрушкой и луком за окном, куст бузины во дворе. А вокруг был мир прекрасной фюнской природы. «Да, Фюн — чудесная страна», — вспоминал Андерсен, называя родной остров «садом всего датского королевства». Он хорошо знал раскинувшийся за рекой темный бор с голубыми рвами, сады и дворы, заросшие гигантскими лопухами, в которых копошились бесчисленные улитки. На реке, затянутой листьями кувшинок, величаво плавали белоснежные лебеди, на лугах гордо вышагивали аисты. Потом все эти детские впечатления Андерсена войдут в его сказки...

По воскресеньям мальчик часто ходил гулять с отцом. Узкая проселочная дорога приводила их в буковый лес. Очень скоро отец, устав за неделю, погружался в дремоту, а мальчик, опьяненный чистым воздухом и привольем, бегал по полянам, плел венки и собирал землянику. С детства он любил наблюдать жизнь растений: вот еще только набухает почка, а вот уже увядает желтый листок. Очень редко к мужу и сыну присоединялась занятая вечной стиркой Анн-Мари. В такие дни весенние цветы и зеленые ветки украшали бедную комнатку.

А сколько интересного было на улицах Оденсе! В детстве Андерсен очень любил старинные народные праздники, которыми славился его родной город. «...Все старые обычаи и народные праздники встали теперь в поэтическом, сверкающем блеске в моей памяти», — писал он в 1829 году.

Каждый год 1 января громкая музыка нарушала сонную тишину городка. Весело играли трубы, бойко стучали барабаны. «Это городской оркестр зазывает Новый год», — говорили в народе. Любил мальчик и праздник масленицы, когда в один из весенних дней улицы заполняли мясники в белых фартуках и красных колпаках. Приставив к плечу блестящие топорики, они шествовали под звуки музыки, ведя на поводу убранных лентами лошадей. Потом к берегу реки причаливали украшенные флагами лодки. Из них выходили матросы, и начиналось новое шествие. Впереди шли музыканты со скрипками и флейтами. А когда праздник подходил к концу, двое матросов, стоя на доске, проложенной между двумя лодками, начинали бороться: кто сильнее? Боролись долго. Побежденный под громкий хохот мальчишек падал в воду.

Андерсену-ребенку родной город казался таинственным и прекрасным, дома — огромными, улицы — бесконечными. Почти каждый дом был связан с каким-нибудь преданием. Вот дом бывшего оденсейского советника Оле Баггера. Издавна шла в городе молва о его богатстве и расточительности. Рассказывали, что однажды к нему в гости должен был прийти сам король, которому Оле давал деньги в долг, и советник затопил камин поленьями из самых ценных пород дерева.

— Зачем ты это сделал? — спросил король.

— Чтобы доставить радость Вашему величеству, — ответил Оле. — В другой раз поленья будут еще более драгоценными.

И вот, когда в его доме снова появился король, советник сдержал слово и доставил королю еще большую радость. Он бросил в горящий камин королевские долговые расписки, а кроме того, подарил королю несколько больших кораблей.

Но Оле был щедр и великодушен только к богачам. С бедняками он был жесток и груб. Как-то он ударил маленькую служанку, и ее мать напророчила ему: «Все твои корабли пойдут ко дну!» Так оно и случилось. Оле поплатился за свою жестокость.

Предания города Оденсе постоянно давали пищу фантазии мальчика.

Над городом возвышался старинный готический собор святого Кнуда, названный так в честь короля, который правил Данией в конце XI века. У городской ратуши стоял памятник воину с короной на голове и с обнаженным мечом в руках. Это и был король Кнуд. Он отобрал у датских крестьян земли и поделил их между собой и духовенством. Волна мятежа, причиной которого был этот грабеж, поднялась в Северной Ютландии, докатилась до острова Фюн и до города Оденсе. Тогда король Кнуд укрылся в церкви, но крестьяне взломали дверь и убили его.

Ходили в Оденсе и легенды о подземном ходе, который проложен под рекой и ведет к монастырю рядом с собором святого Кнуда, о таинственных огнях, которые часто загораются на вершине Монастырского холма, о призраках умерших монахов, разгуливающих по Монастырскому болоту. Легенды волновали впечатлительного Ханса Кристиана. «Моя фантазия постоянно была взбудоражена, я почти никогда не осмеливался ходить в темноте», — писал он впоследствии.

Но больше всего историй было связано с рекой, которая пересекала весь город. Вот здесь с берега кинулась в воду юная монахиня. Чуть подальше — Колокольный омут. И о нем существует предание. Когда в городе умирает богатый человек, со дна реки раздается колокольный звон. Если внимательно вслушаться в это мерное и торжественное «динг! данг!», то можно услышать древние были. Их рассказывает старинный колокол, который некогда сорвался с башни той церкви, где был убит король Кнуд. Колокол многое видел на своем веку. Предание рассказывает, что в Колокольном омуте обитает водяной — родственник домовых и троллей¹. Водяной жесток и ежегодно требует человеческих жертв.

К детским впечатлениям Андерсена относятся предания о происхождении города Оденсе, название которого историки языка связывают с именем легендарного бога Одина — верховного божества древних скандинавов. Слышал мальчик и предания о благородной даме, танцевавшей с двенадцатью рыцарями до тех пор, пока все они не упали замертво, и о супруге епископа, пожелавшей, чтобы ее похоронили вместе с любимыми кошками, о жестоких разбойниках и о девушке, горько плакавшей на могиле погибшего жениха. «...Мир, такой же богатый, как в «Тысяче и одной ночи», открылся предо мной», — писал позднее Андерсен.

Но не только рассказы питали воображение впечатлительного мальчика. Очень многое он почерпнул из книг, которые читал ему отец. Андерсен и сам рано научился читать, и книги раскрывали перед ним мир во всей его мудрости и красоте. «Нет, я не был бедняком, как не был им и мой отец!» — вспоминал о своем детстве сказочник.

Маленький Ханс Кристиан побывал и в театре, где давали мелодраму «Дева Дуная». Спектакль был далеко не из лучших. Но для мальчика он не прошел бесследно: он навсегда полюбил театр. Андерсен воображал себя героем увиденной пьесы. «Душа моя загорелась. Помню, как целыми днями простаивал я перед зеркалом, набросив на плечи передник наподобие рыцарского плаща», — писал он. Подружившись с разносчиком театральных афиш, Ханс Кристиан стал помогать расклеивать их на улицах. Взамен разносчик дарил ему афиши, и Ханс Кристиан, начитавшись заглавий пьес и имен действующих лиц, придумывал сам «комедии» и «трагедии». Трудно сказать, на каком году Андерсен начал сочинять пьесы и стихотворения: он постоянно что-то придумывал и разыгрывал с куклами. Самодельных кукол у него было множество, и он сам шил им платья из обрезков кожи и ткани.

Отец мечтал, чтобы сын учился. Но городская школа была недоступна сыну башмачника. Ханс Кристиан поступил в другую школу, где учитель Карстен, пожалуй, первый разгадал его одаренность. Но через год эту школу закрыли.

— Нечего тебе болтаться без дела, — сказала мать и отдала мальчика в школу для бедных.

Там учили письму, арифметике и закону божьему. Письмо давалось Андерсену с трудом, почти в каждом слове он делал ошибки, но зато хорошо читал. Он постоянно был занят книгами, устным сочинительством и еще своим кукольным театром.

Шел 1813 год. В Европе было тревожно. В походах Наполеона участвовала и маленькая Дания. В стране все вздорожало, жить становилось труднее. Семья Андерсенов не была исключением. Тогда Ханс Кристиан-старший согласился пойти в солдаты, заменив собой за соответствующее вознаграждение сына богатого крестьянина. «Надеть красный мундир можно было в те времена только с отчаяния», — писал позднее сказочник о поступке своего отца.

Что, кроме желания как-то облегчить положение семьи, толкнуло Ханса Кристиана-старшего на этот шаг? Возможно, одной из причин была неутолимая тяга к путешествиям. Возможно — тайная мечта об иной жизни, об офицерском звании, завоеванном в бою.

Над рабочим местом башмачника висел стеклянный шар. В причудливых переливах стекла Андерсену-отцу чудились дальние страны и необыкновенные приключения. Но в дальние страны башмачник так и не попал. Не довелось ему и участвовать в сражениях, а деньги, которые он получил за рекрутство, быстро разошлись. Вернувшись домой в 1814 году, он через два года умер от чахотки.

После смерти отца жить семье стало еще тяжелее, Анн-Мари мечтала, что сын овладеет каким-нибудь ремеслом, и пыталась несколько раз определить его в учение. Но ремесленником он не стал...

С самого детства Андерсен несомненно был художественно одаренной натурой. Любовь к чтению и театру, безусловные актерские способности, умение рисовать и вырезать из бумаги разные затейливые фигуры и узоры, прекрасный голос, знание множества отрывков из драматических произведений — все выделяло его среди других детей. К этому прибавилось сочинительство пьес.

Разносторонняя талантливость Андерсена, охотно выступавшего перед знакомыми и соседями, далеко не у всех вызывала восторг и понимание. Соседские мальчишки дразнили его «сочинитель комедий». «Чудной ребенок!» — говорили некоторые, пожимая плечами. Но кое-кто из умудренных жизнью людей видел незаурядные способности мальчика. Находились и такие, что называли его «маленький Уильям Шекспир». Большинство же, однако, жалея «несчастного сиротку», полагали, как и Анн-Мари, что самое разумное для него стать ремесленником с постоянным заработком.

В то время губернатором острова Фюн был принц Кристиан. И вот покровительствующие Андерсену люди устроили ему встречу с губернатором.

— Чего бы тебе хотелось? — спросил принц.

— Поступить в гимназию, — ответил Андерсен.

— Способность петь и декламировать чужие произведения не есть еще признак гения, — недовольно возразил принц. — Путь учения долог и труден. Я не прочь помочь тебе, если ты пожелаешь изучить какую-нибудь приличную профессию, сделаться хотя бы токарем.

Маленький Андерсен решительно отверг предложение губернатора. Он и сам еще полностью не осознавал, кем ему хочется стать, но стремился вырваться из мрака и невежества, твердо веря, что его путь — в учении и в творчестве. Потому-то так упорно противился он всем попыткам сделать из него ремесленника. Случай помог ему определить свое призвание. В 1818 году Оденсе посетила труппа копенгагенского Королевского театра. Ставили пьесу «Сандрильона» («Золушка»). В театр набирали артистов, и Андерсен с удовольствием сыграл роль пажа. На следующий год во время гастролей в Оденсе другой театральной труппы он выступил в одной из пьес в роли почтальона. Настоящие актеры стали кумирами Ханса Кристиана. Он окончательно решил, что надо ехать в Копенгаген. К тому времени ему удалось скопить небольшую сумму — всего 13 далеров². Неискушенному мальчику казалось, что это — огромные деньги и с ними он сможет завоевать весь мир, центром которого ему представлялась столица Дании.

— Чего ты там добьешься? — спросила сына Анн-Мари.

— Я прославлюсь! — простодушно ответил Ханс Кристиан и тут же рассказал ей все, что ему приходилось читать о великих людях, которые родились в бедности.

— Сначала надо много-много пережить, а потом непременно станешь знаменитым! — закончил он.

Андерсен твердо решил: он будет актером или певцом в Королевском театре! А для этого надо заручиться поддержкой какой-нибудь знаменитости. Самой подходящей казалась ему солистка Королевского театра танцовщица Шаль, которую Андерсен видел на гастролях в Оденсе. Мальчик отправился к одному из почтенных жителей города, владельцу типографии Иверсену, и попросил дать ему рекомендательное письмо к прославленной артистке.

— Поступи-ка лучше в учение к какому-нибудь ремесленнику! — ласково уговаривал его старик.

— Это было бы великим грехом! — серьезно сказал убежденный в собственной правоте Андерсен.

Иверсен, покоренный верой мальчика в свое призвание, дал ему рекомендательное письмо, хотя и не был знаком с танцовщицей.

Все было готово к отъезду. Пожитки Ханса Кристиана уместились в крохотном узелке. Мать договорилась с почтальоном, и тот согласился довезти мальчика до приморского городка Нюборга всего за три далера, в то время как билет стоил много дороже. Почтовая карета тронулась в путь, увозя безбилетного пассажира. Позади шли плачущие мать и бабушка. В Нюборге Андерсен пересел на пароход.

Утром 6 сентября 1819 года сын оденсейского башмачника четырнадцатилетний Ханс Кристиан Андерсен впервые увидел башни Копенгагена.

Примечания

1. Тролли — в скандинавском фольклоре сверхъестественные существа, часто враждебные людям.

2. Да́лер — старинная датская серебряная монета.