На пути к сказке

Как-то в детстве Андерсен спросил отца: что такое сказка? Тот ответил:

— Если сказка настоящая, в ней прекрасно сочетаются действительная жизнь и та, к которой мы стремимся.

В самом деле, когда Ханс Кристиан узнал датские народные сказки, перед ним развернулся целый сказочный мир, мир фантазии, который удивительно уживался рядом с правдой жизни.

Так уж издавна повелось, что во все времена и у всех народов долгими зимними вечерами, когда за окошком завывала вьюга, а луна тускло светила из-за туч, люди слушали сказки. Слушали их в деревнях и на хуторах, уютно устроившись у теплых очагов, слушали в городах у камельков и каминов. И вставал перед слушателями волшебный мир, порожденный народной фантазией: его населяли эльфы и русалки, колдуны и лешие, гномы, тролли и великаны, Баба Яга и Кащей Бессмертный. Сейчас сказки, в основном, читают, но от этого они не становятся менее интересными. Чаще слушают и читают сказки дети, но любят их и взрослые. Умудренные жизнью, они все равно слушают увлеченно, и даже тень снисходительной улыбки не мелькает на их лицах. О детях и говорить нечего — они горячо верят всему тому, что слышат. И едва ли подозревают, что в сказках впервые в жизни сталкиваются не только с волшебной, но и с приключенческой литературой, которую так полюбят позднее.

Сказка учит детей пытливости, воображению и фантазии, без которой человек — бескрылое существо, фантазии, которая лежит и в основе художественной литературы, и в основе научного поиска. Сказка говорит о смысле жизни, объясняет явления природы, свойства растений, животных и птиц. Сказка повествует о фантастических мирах и о предметах, которые повседневно окружают человека, она уносит в мир неизведанного и по-своему объясняет вечные вопросы. Часто и в названии сказки звучит вопрос («Как петушок попал на крышу», «Почему у месяца нет платья» и «Почему сова кричит только ночью»), а сказка содержит ответ на него. В сказках причудливо переплетается волшебство с веселой шуткой и серьезным нравоучением. Разумеется, в каждой стране есть свои сказки со своим национальным колоритом и своим волшебным миром. Вот таким предстает мир русской народной сказки у Пушкина:

Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей...

Свой волшебный мир, свой национальный колорит, отличный от сказок других народов, имеют и датские народные сказки. Есть там лешие и русалки, колдуны и эльфы. Но есть и особое фантастическое существо, которое встречается только у скандинавских народов. Зовется оно тролль. Тролль — огромное одноглазое чудовище о двух, о трех, о четырех, а то и о пяти головах. Ростом он выше скал, деревья рядом с ним кажутся жалкими былинками. Его гневный рев, громовые раскаты его хохота далеко разносятся в горах и лесах. Тролль злобен, силен, но человеческий ум и храбрость всегда побеждают его. Правда, норвежский писатель Бьёрнсон¹ серьезно утверждал, что тролли встречаются в основном в горах Норвегии, что в Дании тролли не уживаются. «Случается, конечно, — писал он, — время от времени какому-нибудь троллю перейти вброд море и окинуть взором безлесные, озаренные солнцем датские земли. Но покачает он своими головами и вновь переходит вброд море, вскипающее пеной под его тяжелой поступью. Он возвращается в Норвегию, потому что там — его родина». Все же сказочные тролли обитают и в Дании. С ними обычно борются и побеждают их ловкие и умные бедняки. Датские тролли не столь грозны и величественны, как в Норвегии, похожи они, скорее, на недалеких крестьян-богатеев, нежели на наделенные волшебной силой сказочные существа. Да и другие герои датских сказок, например короли, королевы и принцессы, напоминают порой крестьян своей хозяйственностью, домовитостью и простотой нравов, разница только в богатстве. Объясняется это тем, что Дания была патриархальной страной, в фольклоре которой преобладали бытовые сказки, веселые и остроумные. Такие, как сказка «Санный поезд», где простой крестьянский парень Йеспер рассмешил королевну Куксу и женился на ней. Герои датских народных сказок, такие, как солдат из сказки «Солдатский ранец», всегда доброжелательны и приветливы, всегда отдадут бедняку последний далер, поделятся куском хлеба. Зато беспощадно высмеивает датская сказка сквалыг, двоедушных богатеев, хитрых священников и чванливых помещиков. Датская народная сказка часто разъясняет непонятное и охотно отвечает на вопросы, «откуда птицы-пигалицы пошли» или «отчего в море вода соленая».

В годы детства Андерсена не было сборников народных сказок. В те времена датский ребенок не мог взять в руки книжку сказок и прочитать ее. А между тем народные сказки жили повсюду! «Во всем датском королевстве, — писал еще в 1854 году известный фольклорист Свен Грундтвиг, — не найдется ни одной округи, ни одного города, если хотите, ни одного дома, где не обитало бы то или иное предание давних времен, старая сказка, та или иная легенда или, как говаривали наши отцы, старые шутки-прибаутки... Все это — свидетельство жизни и образа мыслей наших отцов и не должно быть забыто». Но время (50—80-е годы), когда сам Грундтвиг начал собирать сказки и издавать их с эпиграфом «Пусть современность из мрака былого доставит грядущему вещее слово», еще не наступило. Национальное самосознание, одним из проявлений которого был интерес к старине, в Дании еще только начало пробуждаться в силу различных политических причин. Особый подъем патриотизма вызвала в период наполеоновских войн битва с англичанами на рейде Копенгагена 2 апреля 1801 года, когда жители столицы совершили чудеса героизма, защищая родной город. «Как будто народное самосознание, доселе мирно дремавшее, пробудилось благодаря могучему удару грома», — писал Ингеман. Проснулся интерес к прошлому, к изучению фольклора и памятников старины. Археологи исследовали развалины старинных замков, фольклористы опубликовали «Библиотеку саг» и народные песни, писатели Ю.М. Тиле и М. Винтер собрали народные предания и сказки Дании.

Когда Андерсен был ребенком, он знакомился с народными сказками в устном повествовании. Вот эпизод из детства сказочника. Как-то неподалеку от Оденсе несколько бедно одетых женщин собирали хмель. Среди них была немолодая женщина с натруженными руками и с ней ее сын, тщедушный голубоглазый мальчик. Женщины трудились не покладая рук. Но стоило им присесть отдохнуть, как они начинали рассказывать сказки о привидениях, о дьяволе с лошадиным копытом, о воскресших мертвецах. Мальчику становилось страшно, и он теснее прижимался к матери.

— Жил-был на свете солдат, — повела речь одна из женщин, и Ханс Кристиан (потому что это был именно он) забыл про страх. — До чего же весел и удачлив этот солдат! Какой он стал сильный, раздобыв огниво! И женился на прекрасной принцессе!

— А Маленький Клаус! — начинала другая. — Ловко же он перехитрил своего жадного и глупого брата. Даром что тот богач!

Сказки следовали одна за другой. Мальчик узнал и про Пера-сквалыгу, которому хотелось, чтобы жена его питалась воздухом, и про другого жадного богача (подумать только! он желал, чтобы жена довольствовалась лишь четвертью горошины!), и про доброго сироту-бедняка, который все свои жалкие гроши отдал на похороны другого бедняка.

Сказки эти глубоко запали в душу мальчика, и Андерсен не раз говорил, что еще в детстве знал сюжеты, использованные во многих его сказках: «К датским народным сказкам, которые я слышал ребенком, а теперь свободно пересказал, следует отнести «Огниво», «Принцессу на горошине» и «Дорожного товарища». И далее Андерсен писал, что эти три сказки слышал в детстве во время сбора хмеля.

Маленький Ханс Кристиан частенько бывал и в прядильне, где слушал народные предания и сказки о домовых и троллях, о ведьмах и эльфах, о Ледяной деве, о гордых принцессах и злых князьях. В 1829 году в путевом очерке, посвященном поездке в Оденсе, Андерсен вспоминал удивительные впечатления своего детства: «На больших морских валунах сидели русалки с венками на голове, на холмах в лунном сиянии танцевали эльфы, в сумрачных чащах у пламенеющих костров колдовали ведьмы». В родном Оденсе он нашел «зернышко, которое прорастет в царстве сказки». Он навсегда полюбил датскую народную сказку, герои которой пленяли его своей добротой, справедливостью, верностью в любви и настойчивостью в достижении цели. «Поэзия народа — этот язык души и сердца — для нас единственная возможность познать светлую культуру народа», — писал он в одном из своих школьных сочинений.

Андерсен не только слушал сказки, но и сам придумывал их с детства. Знакомая прачка, которая полоскала белье в реке, сказала как-то маленькому Хансу Кристиану: «А китайское-то королевство прямо под нашей рекой». Эти слова пробудили фантазию мальчика, и он сочинил свою первую сказку.

Однажды чудесным лунным вечером китайский принц пророет подземный ход, проберется в Оденсе, отыщет Ханса Кристиана и уведет в свое королевство. А став знатным и богатым, Андерсен вернется в родной Оденсе и выстроит там замок. Эскизы будущего замка один за другим ложились на стол. И позднее писатель любил передавать свои мысли и впечатления с помощью рисунка.

В годы учения Ханс Кристиан, по свидетельству его товарищей по школе, продолжал сочинять сказки. Один из них, органист Хансен, напомнил ему впоследствии: «Несмотря на то, что Вы, как и я, изнемогали под игом тирании ректора Мейслинга и были страшно заняты изучением синтаксиса и множества других «милых» вещей, Вы все же уже тогда писали немало прекрасных сказок и стихотворений, которыми радовали нас».

В стихотворениях и путевых очерках писателя 20-х — начала 30-х годов часто мелькали фантастические сюжеты и мотивы. Вот сюжет стихотворной сказки «Невеста в Кёрсвигской церкви». Ночью к берегу причаливает таинственная шхуна. Местного священника будят и заставляют обвенчать смертельно бледных жениха и невесту. Когда все уходят, пастор слышит выстрелы. Он выбегает во двор, там никого нет. Вернувшись в церковь, пастор находит мертвую невесту. Эта стихотворная сказка была написана совершенно в духе датской романтической литературы того времени.

Глубоко под землей, в недрах могучих гор живет старый великан, — рассказывает Андерсен в другой стихотворной сказке — «Дочь великана». У великана большое семейство, и его старшая дочь трогательно заботится о своих сестрах. Однажды она принесла им игрушку — живого крестьянина с плугом, запряженным быками. Великан объяснил дочерям, что крестьянин — человек, призванный «в зелень рядить откосы гор и сеять рожь». Интересно, что обычаи этих сказочных существ очень напоминают обычаи людей.

В стихотворной сказке «Хольгер-Датчанин» Андерсен восторженно описывает народного героя Дании легендарного Хольгера-Датчанина. Богатырь, облаченный в ратные доспехи, спит в подземелье замка Кронборг, но готов в любую минуту подняться и выступить на защиту родины. «Как там в Дании? Нужна ли ей моя помощь?» — спрашивает он.

Молодой писатель пересказал также многие народные предания и поверья. О комете, которая предвещает войну, чуму и голод. О русалке — возлюбленной земного короля, о снежной королеве, отнявшей жениха у молодой девушки. В этих поэтических, хотя и незрелых в художественном отношении стихотворных сказках встречаются наряду с фантастическими картинами бытовые зарисовки, что характерно и для более позднего Андерсена: празднично одетые крестьяне возвращаются из церкви, кот лакомится селедочной головкой, к горах пасутся овцы, на камне у воды сидит пастушок. А сказочный персонаж — дочь великана — вяжет чулочки своим сестрицам.

Андерсен неотступно и последовательно, хотя, быть может, бессознательно, шел к сказке. Так, в очерк «Прогулка на Амагер» он включил стихотворную сказку «Водолазный колокол», а в книгу «Теневые картины» — сказочную фантастическую картину «Эльфы на Люнебургской пустоши» и сказку «Король говорит: «Это ложь!». В сказке «Водолазный колокол» некий человек совершает волшебное путешествие на дно морское; он находит там леса и города, встречает рыб, бойко говорящих по-французски. Причем нравы на дне морском ничуть не отличаются от нравов на суше. Некоторые безобидные рыбы становятся злыми и хищными, когда приближаются к берегам, то есть иносказательно — попадают под влияние волчьих законов человеческого общества.

В маленькой фантастической картине «Эльфы на Люнебургской пустоши» наряду с персонажами датского фольклора — эльфами действуют и живые люди — студент, молодая девушка, купец, аптекарь и т. п. Благодаря эльфам им снятся важные для них, но подчас совершенно будничные сны: студенту — экзамены, молодой девушке — печальная история ее любви, купцу — биржа, аптекарю — болезни и нищета.

В сказке «Король говорит: «Это ложь!» Андерсен использовал мотивы известной народной сказки. В этой народной сказке, высмеивающей предрассудки и чванство знати, пустоту и никчемность интересов власть имущих, старый король обещает отдать дочь в жены бедняку Йеппе, но только при условии, если тот заставит короля произнести слова: «Это ложь!» Никакие выдумки Йеппе, например, будто пчелы носят деревянные башмаки, не могут заставить короля произнести эти слова. Только хитроумный рассказ Йеппе о том, как его отец и отец его величества короля встретились на небе и последний предложил бедняку сесть в его присутствии, показался королю настолько невероятным, что он воскликнул: «Это ложь!»

Андерсен вспомнил эту народную сказку, когда в 1831 году видел в Германии сенсационную пьесу «Три дня из жизни игрока». Ее герой, проигравшийся игрок, убил своего отца, а затем всадил пулю в живот невинному человеку. Андерсена потрясла эта чудовищная пьеса, и он откликнулся на нее сказкой, злободневной литературной пародией на мелодрамы. Писатель высмеял пустоту и ничтожество монарха, которого не интересуют государственные дела, не волнует судьба родной дочери. Его занимает только одно: услышать такую ложь, которой он не поверит. Его подданные изощрялись во лжи, желая получить в жены принцессу, но король верил всему, что ему говорили. Прекрасный молодой принц, влюбленный в принцессу, отвечающую ему взаимностью, девять лет лгал ее отцу, выдумывал всевозможные небылицы, однако все было напрасно. Король «верил», что в огороде принца растет капуста, под каждым листом которой может уместиться полк солдат, и что, пока топор с крыши долетит до земли, ласточка успеет свить гнездо и вывести птенцов, верил он и другим небылицам. Каждый раз король благодушно отвечал принцу: «Вполне возможно!» Принц и принцесса так и не поженились, а король умер с неудовлетворенным желанием услышать ложь. Потому что той лжи, которую он слышал, ему явно было недостаточно. После смерти король явился с того света к Андерсену, надеясь хоть от него услышать «настоящую» ложь. И наконец-то был удовлетворен, ибо никакая фантастика волшебных сказок не в состоянии сравниться с содержанием пьесы «Три дня из жизни игрока». Когда Андерсен рассказал королю некоторые сцены из этой мелодрамы, лицо короля прояснилось, он схватил писателя за руку и восторженно воскликнул: «Вот это — ложь, сын мой! Ничего такого на свете не бывает! Теперь я спасен!»

В литературной сказке Андерсена бездарным измышлениям пьесы «Три дня из жизни игрока» противопоставлено богатство народной фантазии. А наряду с героями народных сказок — изобретательным бедняком, легковерным и ничтожным королем, принцем и красавицей принцессой — появляются новые персонажи: сам Андерсен, няни и дети, гуляющие в саду в Копенгагене, герои пародируемой пьесы «Три дня из жизни игрока» (действие которой длилось три вечера подряд). Даже традиционный зачин и концовку народной сказки писатель переделывает на свой лад.

В октябре 1831 года Андерсен опубликовал сказку «Затонувший монастырь», навеянную народными преданиями, которые он слышал в Германии. Однажды ночью в неприступный монастырь пришел бедный старик. Озябший и больной, он стал проситься на ночлег. Жестокосердные монахини не впустили бедняка в монастырь. Тогда их постигло страшное возмездие. Прикоснулся старик посохом к кирпичной стене — и монастырь провалился в бездну, а на том месте, где он стоял, разлилось голубое озеро. Только одной-единственной послушнице, которая заступилась за старика, было разрешено каждую ночь подниматься из озерных вод и видеться со своим возлюбленным рыцарем. Но жизнь ее висела на волоске, вернее, на алой, как кровь, нити, которая колыхалась на волнах. Увидит девушку кто-нибудь, кроме рыцаря, и незримая рука перережет нить ее жизни. Так оно и случилось. Однажды ночью какой-то человек подглядел, как влюбленные прогуливались по берегу озера. На следующую ночь, когда рыцарь приблизился к озеру, воды его стали алыми, а нить побелела, так как была перерезана. Безутешный юноша бросается в озеро.

По содержанию «Затонувший монастырь» — народное предание, но в предании обычно не бывает таких достоверных описаний природы в зачине, какие дает сказочник: «Неподалеку от Нейенкирха, среди дремучих лесов, притаилась одинокая полянка с озерцом... В черных елях, окружающих лужайку, есть какая-то унылость, нечто вызывающее невольный трепет. Здесь не щебечут птицы, сюда не заглядывают солнечные лучи. Само озеро — глубины бездонной». Вместе с тем это еще и не андерсеновская сказка, здесь не слышится голос рассказчика, но это уже авторское произведение, в котором дается точное место и время действия, объясняются причины поступков людей.

«В детстве, — писал Андерсен в предисловии к сказке «Мертвый человек» в 1830 году, — я с величайшей радостью слушал сказки, большая часть их еще жива в моей памяти, причем некоторые из них известны только немногим или совсем неизвестны: одну из них я здесь и пересказал». Писателю хорошо помнились интонации женщины, которая рассказывала историю сироты Йоханнеса. Он мог бы повторить каждое ее слово. Но Андерсен добавил к народной сказке ряд деталей из других народных сказок: отец Йоханнеса умирает, когда догорает свеча, цветочные клумбы принцессы разукрашены человеческими костями, сама принцесса летает по ночам на орлиных крыльях в замок тролля. Писатель пересказал народную сказку по-своему. Его Йоханнес тоже в награду за доброту женится на прекрасной принцессе. Только в сказке Андерсена Йоханнес наделен еще любознательностью, человеколюбием и силой воли. Наоборот, король у писателя плаксив и слаб, а его дочь — жестока. Андерсен противопоставляет благородного и сильного духом бедняка Йоханнеса жалкому королю и его злой дочери. Только Йоханнес смог пресечь злодеяния королевской дочери. И потому бедняк в этой сказке сильнее монарха, сильнее принцессы и волшебника. Он, по словам тролля, оказался «гораздо большим человеком, чем все мы вместе взятые». Достоинство человека определяется не его происхождением, как бы говорит Андерсен. «Господь бог дал ей прекрасную внешность, — рассуждает хозяин гостиницы о королевской дочери. — Но что пользы в том? Осел останется ослом, надень на него хоть золотую попону! Знатный человек без добродетели все равно что свечка без огня».

Когда в народной сказке герой женился на принцессе, это казалось само собой разумеющимся, и ни о какой любви часто не было даже речи. У Андерсена Йоханнес безумно, подобно романтическому герою, влюблен в принцессу. Кроме того, у писателя появляются пространные описания природы и погоды, чего не было в народной сказке. Живут его герои не в каком-нибудь фантастическом королевстве, а в хорошо знакомых датчанам местах.

Литературной сказке Андерсена свойственна волшебная романтическая фантастика. Сказка его, наряду с животными и насекомыми, населена эльфами, троллями, призраками и воскресшими мертвецами. В ней множество чудесных событий и превращений. Но животные, насекомые и сказочные существа ведут себя, как люди. Комары и эльфы отплясывают французские танцы. Блуждающие огоньки играют в пятнашки. У эльфов волосы заколоты золотым гребнем. Пауки строят длинные висячие мосты и замки. Гости тролля — куски дерева, в которые он вдохнул жизнь, — своими манерами также очень походят на людей. Интересно, что уже в этой ранней сказке Андерсена начинают жить необычайной, сказочной жизнью палки от метел с насаженными на них кочанами капусты. Они изображают придворных.

Сказка «Мертвец» появилась в сборнике стихотворений Андерсена, но особого успеха среди читателей не имела. Критики не поняли, что писатель не просто пересказал народную сказку, а создал новую сказку, литературную. Они ругали его за те изменения, которые он внес в народную сказку, особенно за описания природы.

Никто не думал, что через несколько лет Андерсен станет автором множества прекрасных высокохудожественных литературных сказок. И что почву для них подготовили «Затонувший монастырь», «Мертвец» и другие, еще незрелые первые произведения молодого писателя в сказочном жанре. То были лишь поиски формы, творческие эксперименты.

Примечания

1. Бьёрнсон Бьёрнстьерне (1832—1910) — один из крупнейших норвежских писателей-реалистов, драматург и театральный критик, общественный деятель.