Вернуться к Л.Ю. Брауде. По волшебным тропам Андерсена

Начало пути

«Сказки, рассказанные детям»

Сборник «Сказки, рассказанные детям» (1835) — знаменует подлинное начало пути Ханса Кристиана Андерсена, автора новой и своеобразной литературной сказки. Сборник этот занимает важное и значительное место в творчестве датского писателя, который выступил в 1830-х годах также в жанре романа, драматургии, путевого очерка и др. Хотя Андерсен не возлагал на свои сказки большие надежды, он шутливо заметил 1 января 1835 года: «Они сделают мое имя бессмертным, я попытаюсь завоевать грядущие поколения»1. Но до бессмертия оказалось очень далеко. Общее мнение официальных литературных кругов того времени по поводу сказок Андерсена выразил редактор журнала «Даннора», усмотревший в этих новых и своеобразных произведениях лишь отсутствие морали и уважения к высоким особам. «Никто, вероятно, не станет утверждать, что чувство приличия у ребенка усилится, когда он прочитает о спящей принцессе, едущей верхом на спине собаки к солдату, который целует ее, после чего она сама, проснувшись, рассказывает об этом прекрасном происшествии, как об «удивительном сне»... или что его чувство чести возрастет, когда он прочитает о крестьянке, которая в отсутствии мужа сидит наедине с пономарем..., или что его уважение к человеческой жизни заострится, если он узнает о таких событиях, как, например, об убийстве Большим Клаусом родной бабушки, а Маленьким Клаусом — Большого». Сказка о принцессе на горошине показалась редактору даже безответственной, «поскольку ребенок может вынести оттуда неправильное представление, что дама такого высокого происхождения всегда должна быть ужасно чувствительна».

Сказки понравились лишь друзьям писателя, физику Хансу Кристиану Эрстеду и Паулю Мёллеру. Но Эрстед не был критиком, а о Мёллере сам Андерсен писал, что его мнение в то время не очень уважали и были против него, так как он во многом совершенно не соответствовал духу времени. Современникам Андерсена значительно больше понравились сказки второго тома сборника. Писательница Хенриетта Ханк писала 27 октября 1838 г., что сказки эти — прелестны. Правда, «Стойкий оловянный солдатик» понравился ей меньше, хотя там было много остроумного. А в сказке «Дикие лебеди», по мнению Ханк, было все, что только можно требовать от сказки и, даже более того, — очаровательное поэтическое вступление. Необычайно трогательной показалась ей также непоколебимая преданность сестры братьям... Однако среди всех сказок самой ее любимой была и осталась «Ромашка».

Из немногих сохранившихся высказываний можно также понять, что демократический характер сказок Андерсена сразу же после их выхода в свет встретил отклик. Некоторые современники писателя видели отличие его сказок от произведений романтической школы именно в их демократизме. Ханк писала ему в сентябре 1638 года: «То, что фантазии Тика родственны Вашим, я могу себе представать; но он не дает нам Ваших описаний народной жизни, которые я нахожу такими меткими и которые мне так нравятся»2.

В декабре 1838 г. газета «Вечерний Листок» отмечала народность сказок Андерсена, их яркий красочный стиль, столь подходящий для развлечения того класса читателей, для которых они предназначены. Это поняли также некоторые критики и друзья писателя, отмечавшие необычность этих сказок. Она вызвала недоумение критики и писателю советовали следовать французским образцам. Дело в том, что публике и критике, привычным к насыщенным моралистическими примерами сочинениям, таким как «Воспоминания детства отца Рейнхольда, сообщенные им самим родным детям не токмо ради развлечения, но также поучения и воспитания в страхе божьем ради», не хватало в произведениях Андерсена традиционных нравоучений. Газета «Датский Литературный Листок» даже противопоставляла им изобилующие поучениями сказки противника Андерсена — Мольбека.

* * *

Несомненно: что сборник «Сказки, рассказанные детям» (1835—1841) — основная часть наследия Андерсена 1830-х годов. Для писателя — это период усиления интереса к современности, пробужденного революцией 1830 года. Одновременно более четко проявляется основное противоречие в его взглядах, наметившееся уже в начале 1830-х годов, противоречие между демократическими устремлениями писателя и верой в короля. И все это находит отклик в его сказках.

Важную роль в становлении мировоззрения Андерсена сыграло в это время его путешествие во Францию, Швейцарию и Италию в 1833—1834 годах, когда он ближе познакомился с историей и жизнью народов этих стран3. В Париже датский сказочник узнал поэтическую историю, которая будет занимать его до самого конца 1830-х годов. Это история мальчика, сражавшегося на баррикадах, раненого и умершего на троне французских королей. В Швейцарии ему рассказали о Вильгельме Телле, а в Шильонском замке он вспомнил Байрона.

Громады скал передо мной
И мрачный замок над водой,
А душу мне волнует вновь
Свобода, Байрон и любовь»*, —

написал он в одном из своих стихотворений. В Италии Андерсен видел памятник Андреасу Гоферу, герою тирольского восстания во времена Наполеона I, его взволновали свободолюбивые настроения итальянского народа. Несмотря, однако, на все эти интересы датского писателя, в его общественно-политических взглядах этого периода наблюдается известная двойственность. Он интересовался историей, но изучал ее по творениям схоласта, аббата Милло. Хотя в мировой истории писателя больше всего привлекали события, связанные с народно-освободительными и революционными движениями, однако он недостаточно глубоко вникал в характер народных восстаний, расценивая их просто как движения «за свободу». В слово «свобода» Андерсен не вкладывал конкретно-исторического содержания, принимая чисто внешние ее проявления за самое «свободу». Даже в Июльской революции Андерсен, в сущности, увидел только этическую сторону. Скорее с моральных, чем с социальных позиций, воспринял он эпизод с парижским мальчиком, изображенным и на картине Делакруа «Свобода ведет народ». Хотя Андерсен ощущал нарастание недовольства в Европе и нищету народа, он тем не менее наивно полагал, что во Франции оснований для новой революции нет, так как народ там хорошо обеспечен.

Он писал друзьям, что на его долю выпало редкое счастье видеть в театре французскую королеву. Его удивляло, что короля во Франции не любят, что он повсюду изображен на карикатурах, а также, что церкви пустуют.

Двойственность взглядов Андерсена сказалась особенно в восприятии им датской действительности 1830-х годов. Заграничные путешествия, несомненно, пробудили интерес писателя к политической жизни, к борьбе, которая велась в Дании в середине 1830-х годов. Об этом 26 мая 1834 года Андерсен писал из Мюнхена другу, Эдварду Коллину: «С особенным чувством возвращаюсь я теперь дамой! Многое представляется мне совсем иным. Поверь мне, заграницей гораздо лучше узнают среду, окружающую тебя дома, и все обстоятельства»4.

Как же отнесся Андерсен к общественной жизни Дании 1830-х годов? Там в это время начали функционировать органы местного самоуправления — ландтаги, которые лишь в незначительной степени ограничивали власть короля Фредерика VI. Узость полномочий депутатов ландтагов не удовлетворяла требований датской демократии. В стране начало развиваться демократическое движение, цель которого была создание подлинного общенационального представительства на основе новой конституции. Для настроения прогрессивных кругов показательно письмо одного из соотечественников Андерсена от 4 мая 1835 года известному писателю Карлу Плоугу: «Радостно знать, что в копенгагенцах пробуждается интерес к политической жизни.., которая может, конечно, в противовес бюрократии стать полезным источником свободы для Дании»5.

Одним из наиболее важных проявлений оппозиционного движения была борьба за свободу печати, ограниченную в 1799—1814 годах введением газетной цензуры. После революции 1830 года газеты «Отечество» и «Копенгагенская Почта» начали свободно критиковать жизнь датского общества. Это вызвало волнение в реакционных кругах и стали раздаваться требования запрещения такого рода публикаций. Наиболее прогрессивная часть датской интеллигенции выступила в защиту свободы печати, против цензуры. Под руководством ближайшего друга Андерсена — Эрстеда и других ученых было создано «Общество правильного применения свободы печати», объединяющее Две тысячи человек. Органом этого общества стала газета «Датский Народный Листок». Несмотря на то, что Общество не пользовалось особой популярностью в Дании, правительство нашло его деятельность опасной и резко усилило цензуру в стране. Известно, что Андерсен был одним из членов этой организации, вступившим в него одним из первых. Большой интерес представляет опубликование им осенью 1836 года в газете «Датский Народный Листок» трех произведений: «Эта басня сложена про тебя», «Талисман» и «Жив еще старый Бог!» Позднее Андерсен иногда писал даже по поручению Общества. По собственному свидетельству, в июне 1839 года он по просьбе редактора газеты «Датский Народный Листок» должен был написать несколько произведений для нового альманаха «Народный Календарь», в том числе аллегорию «Гречиха» и сказку «Злой князь».

Андерсен не принимал непосредственного участия в борьбе за датскую конституцию. Но в своих произведениях, особенно в истории «Оборвыш на троне французских королей» (1835) и в романах «О. Т.» (1836) и «Только скрипач» (1837) прославлял простых тружеников и выказывал интерес к свободолюбивым идеям, сочувствие к Июльской революции во Франции и симпатии к народу.

Судьба труженика у писателя обычно бывала суровой. Он рисовал лишения, выпадающие на долю бедняка, редкие лучи счастья, скупо озаряющие его жизнь. Возможности справедливо разрешить борьбу между Добром и Злом он не видел, и возможность эту предоставляла ему сказка. В сказках Андерсен сажал на трон даровитых и умных тружеников, позволял им участвовать в управлении государством, рисовал идеальных правителей государств, которые уступали беднякам часть своих благ. В сказках, под покровом детской наивности и внешне безобидного юмора, Андерсен высказывал свободолюбивые мысли, в иносказательной форме сатирически изображал светское общество. В этом плане чрезвычайно важно его высказывание 1836 года («Эта басня сложена про тебя»). Слова писателя полностью применимы и к сказке: «Гениальный способ придумали древние мудрецы, как, не причинив человеку прямой обиды, все же говорить ему правду. Они давали людям заглянуть в чудесное зеркало, в котором отражались всякие звери и диковинные вещи, являвшие собой зрелище сколь занимательное, столь и поучительное. Мудрецы назвали это зеркало басней, и что бы ни делали звери, все, и разумное и глупое, люди поневоле относили к себе и при этом думали: эта басня сложена про тебя. Поэтому и рассердиться на басню никто не мог».

В сказке «Зеленые крошки» 1860-х годов Андерсен словно отвечает на вопрос, почему он обратился к жанру сказки. «Каждую вещь следует называть настоящим именем, — пишет он, — и если уж боятся это делать в действительной жизни, то пусть не боятся хотя бы в сказке»6. При помощи особых художественных средств претворил писатель в сказках свой этический идеал, создал в них совершенно новую действительность, о которой мечтал, но какой в реальном мире не существовало. Андерсен был сказочником, представителем жанра, казалось бы, наиболее далекого от жизни и борьбы, автором невинных с виду детских сказок. Но он был и критиком современного ему общества. Роль творца сказок позволила ему высказывать смелые истины, немыслимые ни в каком другом жанре.

* * *

Как известно, еще в 1829 году, намечая свой путь в литературе, Андерсен мечтал воссоздать в будущем цикл датских народных сказок. Но осуществил он свое намерение значительно позднее, когда в 1835—1841 годах выпустил в свет два тома сборника «Сказки, рассказанные детям»**. И осуществил совершенно иначе, чем задумал. Он не воссоздал датские народные сказки, а создал новую датскую литературную сказку.

Не много свидетельств сохранилось о том, в какой творческой атмосфере создавал писатель свой первый сборник. Но очевидно, что его замечательные национальные литературные сказки были написаны под непосредственным влиянием датского фольклора. Появлению сказок предшествовали поездки Андерсена по родной стране, пребывание в Ютландии и на острове Фюн в 1830, 1832 и 1834 годах и на Зеландии непосредственно перед выходом второго и третьего выпуска сказок в июне—августе 1835 и 1836 годов. Андерсен возобновил знакомство с богатейшей сокровищницей народных обычаев, сказок и поверий, доставивших ему материал для литературной обработки.

Влияние отечественного фольклора сказалось прежде всего в характере сборника «Сказки, рассказанные детям», куда вошли, в основном, обработки датских народных сказок («Огниво», «Маленький Клаус и Большой Клаус», «Принцесса на горошине», «Дорожный товарищ», «Дикие лебеди», «Райский сад», «Свинопас», «Калоши счастья») и народных поверий («Аисты», «Оле-Лукойе», «Гречиха»). Но даже обращаясь к иностранным — греческим, испанским, арабским, итальянским другим мотивам («Скверный мальчишка», «Новое платье короля», «Сундук-самолет», «Эльф розового куста», «Злой князь») или создавая оригинальные сюжеты («Цветы маленькой Иды», «Дюймовочка», «Русалочка», «Ромашка», «Стойкий оловянный солдатик»), Андерсен сохраняет в своих сказках колорит датской народной жизни***. Но тем не менее, сказки его отличаются от народных, ибо писатель художественно переоформляет и переосмысляет фольклорные сюжеты. Поэтому при анализе этих произведений необходимо учитывать художественную обработку, на которую указывал и сам писатель. В предисловии к сказкам 1837 года он говорил о своих первых произведениях: «По-своему я рассказал их, допуская всяческие изменения, какие считал уместными, давая фантазии освежить краски, поблекшие в старых картинах»7. Важно, что Андерсен из известного ему фольклорного богатства Дании выбирал близкие ему по настроению сказки, в которых заметно отразились симпатии безвестных народных рассказчиков, наделявших простых людей умом, силой, ловкостью, сметкой, лукавством, позволявших им побеждать все препятствия и достигать своей цели. Источником сказки «Огниво» послужила народная сказка о солдате, который становится мужем королевской дочери и правителем государства. Она известна в Дании в различных вариантах под названием: «Дух в свече», «Чудо», «Деньги могут всему помочь», «Принцесса и двенадцать пар золоченых туфелек», «Мальчик и монах» и т. д.

В народных сказках старик или старуха заставляют солдата добыть свечу и деньги у спящего тролля. Свеча оказывается волшебной, и когда солдат зажигает ее, появляется дух — железный или стальной человек. Он избавляет солдата от нищеты и помогает ему увидеть прекрасную принцессу. Каждую ночь посещает солдат свою возлюбленную, пока однажды король не узнает об этом. Он приказывает повесить солдата, но тот перед смертью просит исполнить его последнее желание. Ему позволяют зажечь трубку от волшебной свечи. Появившийся дух свечи наказывает короля и членов его совета.

В сказке «Огниво» Андерсен сохраняет фабулу народного источника, но подлинным героем его произведения оказывается народ: «настоящий», «простой» солдат не только уничтожает короля и королеву, судей и совет, но и по воле народа женится на принцессе и сам становится королем. Народ желает, чтобы королем стал человек из его среды. Народ закричал: «Служивый, будь нашим королем и возьми за себя прекрасную принцессу!» Андерсен специально подчеркивает социальный смысл традиционной для сказки женитьбы простолюдина на принцессе. Принцесса живет в заключении в медном замке, куда никто не имеет доступа, кроме королевской четы, т. к. принцессе предсказано замужество с простым солдатом, «а короли этого не любят»8. То, что было само собой разумеющимся в народной сказке, становится предметом обсуждения в реплике рассказчика и приобретает новое звучание у Андерсена.

В сказке «Маленький Клаус и Большой Клаус» писатель также воспользовался сюжетом известной в Дании народной сказки о двух братьях и ее различными вариантами и мотивами — «Большой брат и маленький брат», «Мельница, которая толчет соль на дне морском», «Слепой Ханс» и т. д. Это — история двух братьев, из которых один постоянно пытается насолить другому и часто сам попадается в приготовленную ловушку. Обычно в народной сказке победителем оказывается брат, которого все считают придурковатым и ничтожным. В сказке Андерсена основной темой становится не вражда братьев, а имущественное неравенство и борьба бедняка с богачом. В народной сказке — два брата, старший и младший. У Андерсена — чужие люди с одинаковыми именами, которых различают по их благосостоянию: «Обоих звали Клаусами, но у одного было четыре лошади, а у другого только одна..., так вот, чтобы различить их и стали звать того, у которого было четыре лошади, Большой Клаус, а того, у которого одна, Маленький Клаус»9.

Как и в народных сказках, в произведениях Андерсена полученная героями награда — вполне заслуженна. Особенно справедлива победа, одержанная Маленьким Клаусом, настоящим тружеником, который не отдыхал даже в воскресенье. Андерсен наделяет бедняка подлинными чертами героя народных сказок — находчивостью, ловкостью, добротой, хитростью и изворотливостью. Показывая моральное превосходство Маленького Клауса над Большим, Андерсен видит в этом причину победы и торжества бедняка; при этом Маленький Клаус не терпит безропотно издевательства Большого, а борется с ним и убивает его. Симпатии Андерсена к бедняку прослеживаются даже в названии сказки, которое он изменяет по сравнению с народным источником. В народной сказке на первом месте — «Большой брат», а на втором — «Маленький брат», у Андерсена же — «Маленький Клаус и Большой Клаус». Героя сказки «Дорожный товарищ» Андерсен наделяет теми качествами, которые делают его достойным своего счастья: добротой, самоотверженностью, трудолюбием. Ему не нужны деньги, потому что у него здоровые, сильные руки. Образ этого героя более углублен психологически по сравнению с народной сказкой, использованной уже однажды писателем в сказке «Мертвый человек». Йоханнес любит принцессу и во имя этой любви хочет избавить ее от злых чар. Его храбрость и вера в свои силы приводят к уничтожению колдовства и ко всеобщему счастью.

Сказки Андерсена окрашены симпатией их автора к героям, носителям идеала самоотверженной любви, гуманных человеческих чувств. Обработки народных сюжетов, сказки «Русалочка», «Дикие лебеди» и «Райский сад» позволяют отчетливо понять, как писатель решает эту проблему.

В стихотворных сказках 1820-х годов «Невеста морского короля» и «Русалка с озера Самсё» он нарисовал поэтический образ обитательницы морских и озерных глубин, беззаветно любящей человека; в драме «Агнета и водяной» обработал народную песню о земной девушке, попавшей на дно морское. В путевом очерке «Теневые картины...» писатель говорит о предании, на котором основана сказка «Русалочка». Оно гласит, что только благодаря верной любви человека русалка может обрести бессмертную душу. Со свойственным ему мастерством молодой писатель творчески переработал народные источники и создал самостоятельное произведение для детей и взрослых. Не случайно именно третьему выпуску сборника, куда входила «Русалочка», Андерсен предпослал обращение: «Ко взрослым». Говоря о глубоком внутреннем содержании этой сказки, доступном только взрослым, он выражал надежду на то, что ребенку сказка эта также доставит радость. Андерсен взял из народного источника лишь основной сюжет. В письме от 11 февраля 1837 года он отметил, что у него «бессмертие души русалки зависит от любви человека. Это определенно неверно! Ведь в этом заключен элемент случайности... Я позволил русалочке идти более естественным, прекрасным путем»10.

У Андерсена любовь Русалочки сильнее ее желания обрести бессмертную душу. Русалочка погибает во имя любви, которую не может поколебать даже женитьба принца на другой девушке. Психологически тонко рисует Андерсен колебание Русалочки, эгоистическую жажду жизни и счастья, вступающую в борьбу с благородством ее натуры.

Дальнейшее развитие гуманистическая тема сказок Андерсена 1830-х гг. получила в сказке «Дикие лебеди», в основу которой положен фольклорный сюжет «Одиннадцать лебедей» из сборника Маттиаса Винтера. В этой народной сказке (и в ее вариантах — «Принцы-вороны», «Немая королева», «Золотая птица», «Зеленый рыцарь» и др.) говорится о бескорыстной любви девушки к братьям, сына к отцу, отца к дочери. Писатель слегка изменил фабулу народного источника. Героиня сказки «Дикие лебеди» Элиза не только спасает своих братьев, но и добивается собственного счастья. Образ этой благородной самоотверженной и мужественной девушки несколько напоминает образ русалочки. И если Русалочка пыталась добиться счастья ценой неимоверных страданий, то орудием Элизы, источником ее силы является труд. Даже по дороге на казнь она продолжает трудиться и ее труд спасает братьев. Андерсен несколько видоизменяет и конец сказки по сравнению с народной, где виновники страданий девушки — злая мачеха и архиепископ — жестоко наказаны. В сказке «Дикие лебеди» писатель дает лишь картину торжества Добра, Истины и Любви. Писатель последовательно раскрывает в испытаниях Элизы народные представления о праве на счастье, о человеческом достоинстве и справедливости, о необходимости труда и великой силе любви.

В Дании были широко распространены сказки о пребывании человека в царстве небесном («Миг в царстве небесном», «Путь в царство небесное» и т. д.). Писатель использовал эти сюжеты, чтобы создать сказку «Райский сад», в которой утверждает мысль о блаженстве на земле, о любви, пред лицом которой отступает сама смерть. За счастье поцеловать прекрасную девушку принц готов пожертвовать жизнью. Даже в наиболее пессимистических произведениях, оканчивающихся гибелью героев — русалочки, ромашки, стойкого оловянного солдатика, принца в сказке «Райский сад» — побеждает этический идеал писателя. Русалочка оказывается выше мелких побуждений и выходит победительницей в борьбе с самой собой. После гибели стойкого оловянного солдатика сохраняется его маленькое оловянное сердце — символ мужества и стойкости, верности долгу и любви. Ромашка — благороднее роскошных садовых цветов и людей. Сказка «Райский сад», несмотря на пессимистические нотки, окрашивающие ее финал, в целом также производит светлое впечатление благодаря идее беззаветной любви, которой проникнута.

Особенно характерна в этой связи трагическая сказка «Эльф розового куста», в которой злой человек является причиной смерти влюбленных. И все же в конечном счете здесь также торжествует справедливость: добрые силы убивают злодея; он погибает потому, что разрушил подлинную красоту жизни, ее гармонию. Его смерть — справедливое возмездие, конечное торжество справедливости, которое всегда утверждается в сказках Андерсена: «За каждым листиком, — уверяет писатель, — скрывается некто, кто может рассказать о свершившемся зле и отомстить за него»11.

У Андерсена нет сказок, где безраздельно господствовали бы злые силы. Даже в самых печальных произведениях торжествуют идеи Правды и Добра. Не видя победы своего этического идеала в жизни, писатель создает сказку-утопию, в которой воплощает мечту о торжестве справедливости.

Андерсен подвергает осуждению злые силы. Его отрицательные персонажи, предстающие в обличье высокомерных, дурных людей, — почти всегда наказаны. Характерна в этом плане сказка «Гречиха», основанная на народном предании, гласящем, что «Молния сжигает гречиху дотла». Но и в этом случае писатель переосмысляет фольклорный мотив. В предании говорится, что после грозы гречиха чернеет и погибает. У Андерсена гибель гречихи трактуется как возмездие за гордость. Писатель считает, что высокомерие всегда должно быть наказано. Потому-то большое место в сборнике занимают сказки сатирические. В сказках «Огниво», «Маленький Клаус и Большой Клаус», «Дорожный товарищ», «Дюймовочка», «Русалочка», «Стойкий оловянный солдатик», «Дикие лебеди», «Ромашка», «Эльф розового куста» и др. писатель рисовал никчемных королей, алчных богачей-стяжателей, злых ведьм, коварных священнослужителей, с которыми боролись умные и ловкие бедняки, почти всегда одерживающие победы.

Среди произведений Андерсена этого периода немало и таких, которые целиком посвящены теме разоблачения Зла и ничтожества властителей мира. Резкое осуждение культа аристократизма, общественных пороков придают таким сказкам как «Принцесса на горошине», «Новое платье короля», «Свинопас», «Сундук-самолет», «Оле-Лукойе» и др., огромное воспитательное значение. Сказкам Андерсена присущ большой конкретно-исторический смысл, который зачастую ускользает от современного читателя. Андерсен, защитник справедливого короля, выступил автором резких сатир на королевскую власть. Некоторые, довольно острые его сказки направлены против современного ему светского общества. Причем развитие этих тем идет параллельно в его творчестве середины 1830-х годов, где преобладает тема обличения монархической власти в сказках «Принцесса на горошине» и «Новое платье короля». Исключение составляет более безобидная сказка «Цветы маленькой Иды». Эта первая оригинальная, придуманная им самим сказка Андерсена не отличалась сатиричностью, присущей многим произведениям первой тетради сборника, куда она входила. Писатель юмористически изобразил в ней жизнь придворных и аристократии. Причем представление об отрицательном характере королевской власти у писателя постепенно расширяется. В сказке «Дорожный товарищ» Андерсен выводил слезливого и слабого монарха. В сказках «Принцесса на горошине» и «Новый наряд короля» появляются привередливая принцесса и тщеславный, мелкий король.

Трудно установить подлинный народный источник сказки «Принцесса на горошине», которая, несомненно — датского происхождения, что утверждает и сам Андерсен. В предисловии к третьему выпуску сказок в 1837 году он писал: «В детстве я охотно слушал сказки и истории, многие из них еще и теперь живы в моей памяти; мне кажется, что самые простые из них по происхождению — датские, ни у одного иностранца я не нашел таких же точно»12. И далее среди подобных сказок он называет сказку «Принцесса на горошине». Впоследствии Андерсен также указывал, что сказку эту он слышал в детства, в прядильной и во время сбора хмеля. Датский исследователь Георг Кристенсен считает, что народная сказка на эту тему в Дании отсутствует, но не отвергает возможности ее существования. Он приводит ряд шведских, итальянских, венгерских, новогреческих народных сказок, где старая королева подвергает испытанию неизвестную женщину, выдающую себя за иностранную принцессу. Незнакомка не чувствует, что ей под перину подложили что-то твердое, но кот или собака — мудрые советчики предупреждают ее. Она жалуется на жесткость своего ложа и ее принимают за настоящую принцессу. Но ни в одной из этих сказок, за исключением восточных, не встречается такого чувствительного существа, как принцесса Андерсена. Этот факт дает Кристенсену основание считать, что источник сказки Андерсена — восточный. Доказательством датского происхождение сказки и того, что она создана под влиянием народных обычаев могут служить рассказы Андерсена в письмах 1830-х годов о празднествах в Оденсе, во время которых под кровать сажали петуха, а в постель клали горошины. Если не искать буквального сходства, то и в датских народных сказках («Пер-Сквалыга», «Жених», «Ханс и Марен», «Скупой», «Маленькая Метте» и др.) можно найти ряд прототипов сказки «Принцесса на горошине». Во всех этих произведениях состоятельный человек или принц хочет жениться, но предъявляет невесте некие обязательные условия (довольствоваться четвертью горошины, питаться воздухом и т. д.).

В сказке «Принцесса на горошине» Андерсен пользуется основным мотивом народной сказки — испытанием того, удовлетворяет ли невеста предъявляемым к ней требованиям, чтобы создать резкую сатиру на знать. Принц хочет жениться на девушке, которая должна быть «настоящей принцессой». Какова должна быть «настоящая принцесса»? Чтобы решить, является ли незнакомая девушка принцессой, не испытывают ни ее прилежание, ни ум, ни честность, ни чистоплотность, как в фольклоре, а лишь проверяют, насколько она чувствительна. И результат испытания оказался удивительным: «Тут-то все и увидали, что она была настоящею принцессой. Она почувствовала горошину через сорок тюфяков и пуховиков»13. Название сказки, слова «Принцесса на горошине» стали олицетворением и символом изнеженности и барства.

По мнению датского ученого Ханса Брикса, сказка «Новое платье короля» была сатирой на современника Андерсена, писателя Фредерика Палудана-Мюллера, ибо 8 января 1837 года Карстен Хаук писал Андерсену, что Палудан-Мюллер «носит прекрасное поэтическое одеяние, которое одевает лишь выступая перед публикой. У Вас же, наоборот, истинно поэтическое сердце»14. Возможно, что творчество этого писателя, за изящной формой произведений которого скрывалось, по мнению некоторых его собратьев по перу, отсутствие подлинного таланта, и послужило причиной создания этой сказки. Но значение ее и социально-философская проблематика — значительно шире. Об основной идее этой величайшей сказки Андерсена можно судить, сравнив его с предполагаемым источником, испанской новеллой XIV века, где повествуется о том, что приключилось с одним королем и тремя обманщиками.

Три человека явились однажды к некоему королю и заявили, что могут изготовлять материю, обладающую чудесным свойством. Ее не мог видеть незаконнорожденный, не имеющий права на имя отца. Обманщики оказались тонкими психологами, так как рассчитывали поживиться на боязни короля прослыть незаконнорожденным и, следовательно, не имеющим права на отцовский престол. Монарху ничего не оставалось делать, как только притвориться, что он видит прекрасное платье. Однажды он даже выехал на прогулку голым. Все, кто знал о чудесном свойстве платья, молчали. И только негр открыл королю правду.

Содержание испанской новеллы привлекло Андерсена. Писатель сохранил основную сюжетную линию новеллы об обманутом властителе, но внес несколько важных изменений, которые, по его собственным словам, должны были придать сказке более сатирический характер. Андерсен заменил чудесное свойство платья, которое в испанском источнике разоблачало незаконнорожденных: «Каждый знал, что тот, кто не увидит королевское платье — не сын своего отца». У Андерсена платья, выдуманные обманщиками, оставались невидимыми для каждого, кто не годится для своих служебных обязанностей или безнадежно глуп. Тем самым писатель заострил социальный смысл сказки, доказав, что король, министр и первые чиновники государства не по праву занимают свое высокое положение, знают об этом и боятся разоблачения. Андерсен наделил короля и его подданных теми чертами характера, которые обусловили самую возможность обмана и которых не было в новелле. И там речь шла о разоблачении права на занимаемое положение, но в сказке «Новый наряд короля» обман облегчается при помощи отрицательных качеств монарха и государственных деятелей. Король тщеславен и ничтожен, не занимается государственными делами, а лишь непрерывно переодевается. Чрезвычайно важна в сказке сцена, когда король убеждается в своей глупости и начинает сомневаться, годится ли он для престола. «Что за ерунда? — подумал король. — Я ничего не вижу! Ведь это ужасно! Глуп я, что ли? Или не гожусь в короли?»15 Министры и государственные чиновники обрисованы под-стать монарху, они тоже не видят платья, но лицемерно это скрывают.

Сатира Андерсена в сказке «Новый наряд короля» необычайно тонкая и меткая. Король — тщеславный щеголь, не интересующийся государственными делами, министры и чиновники не соответствуют занимаемой должности. Они дают провести себя обманщикам и даже, страшась разоблачения, награждают их рыцарскими крестами. Они лицемерны и ничтожны.

В замечательных сатирических сказках Андерсена немного таких, которые могли бы сравниться силой сатиры с заключительными сценами этого произведения, когда король разделся догола, а обманщики делали вид, будто подают ему одну за другой разные принадлежности его нового наряда. Затем — будто надевают мантию. Король поворачивался во все стороны и вертелся перед зеркалом,.. пока не заявил, что он уже готов. Тогда камергеры стали шарить руками по полу, делая вид, будто поднимают шлейф. Потом они гордо шли за королем, поддерживая руками воздух, так как не желали дать заметить, что ничего не видят».

Андерсен несколько изменяет мотив разоблачения короля по сравнению с испанским источником. Там это делает негр. Здесь — ребенок и народ. Именно из среды народа раздался голос, во всеуслышание заявивший о глупости и никчемности короля. В словах ребенка заключается объективное значение сказки. Испанская новелла представляет собой лишь веселый демократический анекдот, фаблио о ловком обмане. В ней не отрицается королевская власть, а лишь один из ее институтов — право наследования. Андерсен поднимается до социального обобщения. Говоря о короле: «Да ведь он голый!» — писатель во всеуслышание заявляет, что королевская власть построена на обмане. Андерсен сумел противопоставить народ королю и придворным, показать, что люди из народа честнее и искреннее. Они не боятся заявить правду, а король и его камергеры лгут и лицемерят.

Противопоставления народа королю и придворным, придающее, по словам самого Андерсена, его сказке более сатирический характер, вначале не было, оно появилось значительно позднее. Изменение, внесенное Андерсеном в конце, заострило смысл всей сказки. «Сказка: «Новое платье короля», — писал Андерсен, — должна была кончиться следующей фразой: «Это платье я хотел бы надеть и т. д.» Слова эти я решил совершенно устранить, а вместо них вставил следующие, т. к. они придают всему повествованию более сатирический характер: «Да ведь он голый!» — сказал маленький ребенок... И камергеры шли за ним, поддерживая мантию, которой не было»16. Не случайно эти слова стали крылатыми.

В декабре 1838 года Андерсен заявляет о желании придать своему творчеству в основном, сатирический характер, и даже шутливо заявляет, что собирается стать государственным сатириком. И в конце 1830-х годов писатель создает ряд замечательных сатирических сказок, среди которых «Свинопас» и «Злой князь».

Андерсен писал о сказке «Свинопас», что в ней заключено несколько зерен старой датской народной сказки, рассказанной ему еще в детстве. Сравнение народного источника и сказки Андерсена позволяет понять, какую сатирическую окраску придал писатель своему произведению. В датской народной сказке «Нищий», из которой Андерсен почерпнул материал для обработки, и в ее вариантах («Гордая девушка», «Эсбен-трубочист» и др.) довольно пространно рассказывается о высокомерной английской принцессе. К ней сватался датский принц, но принцесса отвергла принца вместе с его чудесными дарами, не желая быть «нищей» королевой. Когда же принц стал скотником во дворце ее отца, она подарила ему любовь за золотые веретено, пряжу и челнок. В конце концов король-отец выгнал их обоих из дворца. Тяжелые испытания, выпавшие на долю принцессы, беды, нищета, странствия изменили гордый нрав принцессы и она искренне полюбила принца.

Андерсен почти целиком воспользовался первой частью датской народной сказки, но, сократив фабулу, создал резкую сатиру на королевскую власть и придворные нравы. Основное изменение касается нрава гордой принцессы, наделенной писателем мещанскими чертами. В народной сказке будущей невесте дарят золото. Андерсен заменяет золото розой и соловьем. И это позволяет ему беспощадно обличить пустую и ничтожную принцессу, которая отвергла бедного принца и его чудесные дары — розу и соловья, но согласилась поцеловать свинопаса за блестящие игрушки. Никчемности короля и его дочери, раболепию придворных Андерсен противопоставляет благородство принца, переодетого свинопасом. В народной сказке принцесса исправляется. У Андерсена принц отвергает принцессу.

Одно из самых острых произведений Андерсена этого периода — сказка «Злой князь», подзаголовок которой: «Предание»****. Андерсен высмеивает властолюбие и жестокость злого и надменного князя, который мечтал завоевать все страны мира и нагнать страх своим именем. Князь жаждет мирового господства и богатства. Бесславный его конец в сказке знаменует обреченность подобных стремлений. Князь ничтожен и весь его блеск и величие — результат труда простых людей, а храм его власти выстроен на их костях.

Андерсен был убежденным противником войн, несущих страдания мирным труженикам-беднякам. Он дал страшную картину бедствий войны: солдаты князя топтали в поле хлеба, поджигали дома крестьян, несчастные матери прятались со своими голыми умирающими детьми за дымящимися развалинами. В уста простых солдат князя Андерсен вложил осуждение завоевателя, желавшего штурмовать бога и побежденного одним единственным маленьком комаром.

Сказку «Калоши счастья» Андерсен называл самой сатирической из написанных им сказок. С этим не вполне можно согласиться, т. к. когда он в марте 1838 года написал эти строки, еще не были завершены «Свинопас», «Злой князь» и «Сундук-самолет». Андерсен писал о ее содержании: «Речь идет о паре галош, обладающих таким свойством, что человек, надевший их, может очутиться где угодно и в каком угодно веке. Всякое, громко высказанное им желание также исполняется. Однако счастливое это свойство приносит только несчастье»17. Писатель воспользовался сюжетом народной сказки «Счастье и Разум», значительно переделав его. В фольклорном источнике Счастье и Разум поспорили меж собой, кто из них важнее. Жизнь доказала, что оба они — необходимы, и первое, пожалуй, больше второго. В сказке Андерсена спор камеристок феи Счастья и феи Печали о том, принесут ли оставленные в передней калоши кому-нибудь радость, позволяет создать глубокую сатиру на буржуазное общество, где общепризнанным достоинством является богатство. «Будь я богат!» — лейтмотив одного из стихотворений в сказке. Для Андерсена богатство — символ испорченности, человеческой неполноценности. Золото — виновник того, что сердце богатого, почтенного человека, имя которого, наверняка, стоит в городском справочнике — заплыло жиром и недоступно человеческим чувствам. Золото — причина того, что сердце молодого военного, о котором говорили, что он человек, не лишенный души и сердца, полно злобы и зависти.

Тему обличения ничтожества и пустоты знати Андерсен продолжает в сказке «Сундук-самолет», написанной в феврале 1839 года. Центральной в этой сказке является, в свою очередь, сказка о спичках, которую поведал купеческий сын, герой сказки «Сундук-самолет». Первоначально она была задумана Андерсеном как самостоятельное произведение и только впоследствии вставлена в другую сказку. 1 февраля 1839 года Андерсен сообщил, что написал новую сказку «Спички», которая будет необычайно сатирична. Сатира здесь направлена против сословного высокомерия, против чванства знати. «Знатные господа» — спички, железный котелок и самовар — поддерживают знакомство только с равными себе и с теми, кто может им пригодиться. Метелка увенчала глиняный горшок пучком сельдерея, т. к. завтра он увенчает ее. Знатные обитатели кухни ненавидят и презирают всех, кого называют «чернь» и «низменная толпа». Но грош цена всей этой мании величия, потому что в руках служанки спички сгорают дотла.

Сказка «Оле-Лукойе», написанная в январе—июне 1840 года, занимает особое место в сборнике «Сказки, рассказанные детям». Она как бы подводит итог суждениям Андерсена 1830-х годов, продолжая обличительную линию его лучших сказок этого периода. И вместе с тем в ней появляется тема критики мещанства, которая получит дальнейшее развитие в произведениях писателя 1840-х годов.

В основе сказки «Оле-Лукойе» лежит народное предание о фантастическом существе, навевающем сны малышам. Герой сказки — старый Бог снов, которого в Дании называют Оле-Лукойе. «Он приходит по вечерам со своей ручной лейкой и засыпает детям глаза сахарным песком, и они не видят его, когда он является рассказывать свои сказки»18, — пишет Андерсен. В его сказке Бог снов Оле-Лукойе рассказывает семь сказок-снов, высмеивающих низкопоклонство, пустоту и бездушие знати.

Особенно важна в сказке тема обличения мещанства, ограниченности людей, считающих глупым и неразумным все то, что им непонятно, неизвестно, или выходит за рамки их узкого кругозора. Рассказы аиста о дальних странах вызывают презрение, гнев и ненависть обитателей курятника, которые никогда нигде не бывали и ничего не видели. Резкой сатирой на провинциальную затхлость, ограниченность и самодовольство звучит рассказ Андерсена о ласточке, приглашающей кукол-новобрачных совершить путешествие заграницу. Ласточка рассказывала о прекрасных, теплых странах, где с деревьев свисают большие и тяжелые гроздья винограда, где воздух ласков, а горы пестрят яркими красками. «Но ведь там нет нашей капусты!»19 — безапелляционно возразила ей равнодушная к красотам природы курица. И мнение курицы оказалось решающим. Его поддерживает кукла-невеста, которая не любит взбираться в горы и тоже предпочитает прогуливаться поближе к огороду, где растет капуста.

* * *

Выше говорилось о том, что мечтая о победе Добра, Истины, Любви, о победе Добра над Злом, Андерсен создает в сказках 1830-х годов свой особый мир. Какими художественными средствами он пользуется?

Развитее художественного метода писателя в 1830-х годах идет по двум линиям. С одной стороны, борясь с эпигонами романтизма, он ограничивает фантастику сказок, облекает волшебные фигуры в прозаические одежды, как бы приземляет их. Особенно характерно это для первого тома сборника начала 1830-х годов. С другой стороны, Андерсен чрезвычайно расширяет традиционные рамки народной сказки, да и литературной сказки своих предшественников. В его произведениях описываются дальние страны, современные события, достижения науки, образы современников, животные, растения и даже вещи, которые начинают жить сказочной жизнью, переживают фантастические приключения. Причем, если в первом томе сборника «Сказки, рассказанные детям» Андерсен больше идет по первому пути, то во втором томе, начиная с 1838 года, преобладают элементы расширения сказки за счет создания нового, особого мира, который можно назвать «андерсеновским».

Писатель очеловечивает персонажи волшебных сказок, приближает их к жизни, приписывает им нормы поведения людей. Бабушка ведьмы в сказке «Огниво» очень рассеянна и забыла в дупле огниво. Духи Свечи народной сказки заменены собаками. Правда, глаза у них необыкновенно большие, но писатель сравнивает их с чашками, мельничными жерновами, с хорошо известной всем копенгагенцам Круглой башней. Фантастическое существо — Дюймовочка уезжает заграницу. Жаба — мать, думающая лишь о благе своего сына. Майские жуки и крот ходят в гости, полевая мышь — дама. Амур — ребенок, страдающий от голода и непогоды.

Обитатели морских глубин связаны между собой родственными узами. У русалочка есть отец, сестры, старая бабушка. Обитательницы моря — к тому же обыкновенные сплетницы. Русалочка рассказала о своей любви к принцу одной из сестер, и сейчас же об этом узнали все остальные. Но больше никто, не считая еще двух-трех русалок, которые тоже никому об этом не сказали, кроме своих ближайших подруг. И среди русалок существуют сословные предрассудки: мать короля гордилась своей родословной, поэтому она всегда плавала с дюжиной устриц на хвосте, тогда как другие носили только шесть.

Сказки Андерсена наполняются реальным содержанием действительности благодаря тому, что писатель очень точно показывает имущественное положение и нравственные достоинства героев, рисуя их одежду, отношение к пище, условия быта, внешность. Когда солдат пришел на постоялый двор и выдал себя за богача, слуга удивился его рваным сапогам. Маленький Клаус не привык есть досыта и его воображение очень занимают яства, которыми крестьянка собирается угощать пономаря. В сказке «Дюймовочка» Андерсен особенно поднимается и до известных социальных обобщений. Он показывает, что тяжелая жизнь девочки не представляет исключения. На его родине есть и другие бедняки, лишенные самого необходимого. Бедная Дюймовочка, как и любая другая нищенка, встала у дверей и попросила подать ей кусочек хлеба. Ведь у нее уже два дня маковой росинки во рту не было!

Самые фантастические приключения сказок Андерсена носят реальный жизненный характер. Пещеру старого тролля освещают тысячи светляков. Его самого окружают не таинственные существа, а обыкновенные насекомые и животные. Герои народных сказок обычно попадают в лес о золотыми, серебряными и медными листьями на деревьях. Солдат в сказке Андерсена приходит в комнаты, где хранятся золотые, серебряные и медные монеты. И ведет он себя как обыкновенный человек: увидев серебро, выбрасывает медь, а затем избавляется от серебра и наполняет золотом карманы, ранец, каску и сапоги. Мать ветров журит сыновей за проказы. Короли ведут себя как добропорядочные отцы семейства, плачут и осушают глаза полой шлафрока. Королева шьет и умеет стелить постель. Принцесса попадает под дождь, а придворные дамы щеголяют в непромокаемых сапогах. Снижение, приземление образа зачастую могущественного короля народных сказок достигает кульминационного момента в сказке «Новое платье короля», где король предстает перед читателем голым.

В первом томе писатель наделяет мир народной сказки событиями, происшествиями, деталями современной ему действительности. В сказках ясно ощутим колорит жизни и быта Дании. Там упоминаются Копенгаген, Королевский сад, театр, тюрьма, постоялый двор, кунсткамера, аптека и церковь. В сказках Андерсена живут и действуют подмастерья, сапожники, кожевник, пономарь, бабушка, трактирщик, аптекарь, пастух, студент, советник, писатель, дети, игрушки, цветы, животные, насекомые и т. д. Обычные люди, животные, явления природы и предметы начинают жить фантастической жизнью, попадают в несвойственную им обстановку, подчиняются сказочным законам. Солдат, идущий с фронта, встречает ведьму. Собака приносит солдату деньги, возит на спине королевскую дочь и ставит кресты на воротах домов. Принц оказывается в жилище ветров. Палки с насаженными на них кочанами капусты играют роль глупых и тупых придворных тролля.

Этот созданный Андерсеном мир особенно ярко выступает в оригинальных, придуманных им произведениях, в его сказках. В сказке «Цветы маленькой Иды» танцуют и устраивают балы, влюбляются, падают в обморок и умирают садовые цветы и игрушки, которым Андерсен приписывает черты характера и поступки людей. Писатель говорит, что большая белая лилия напоминает жеманную светскую барышню. Сухость и педантизм, ненависть ко всему живому у старого советника воплощены в образа восковой куколки, чрезвычайно похожей на советника. Среди цветов, как и среди людей, существует социальное неравенство. Прекрасные розы — король и королева, сидящие на троне, гиацинты и крокусы — морские кадеты, танцующие с голубыми фиалками — барышнями, тюльпаны — пожилые дамы, блюстительницы порядка.

В сказке «Дюймовочка» полноправные действующие лица — животные, птицы и насекомые — друзья и враги героини. В сказке «Русалочка» рядом с героями народных сказок поселяются ужи, полипы, морские змеи.

«Я пресыщен жонглерскими фокусами с золотыми яблоками фантазии»20, — писал Андерсен в феврале 1838 года. И в конце 1830-х годов он создает свой новый сказочный мир, обогащая его элементами современной действительности, чего не знала народная сказка.

В сказках второго тома сверхъестественные явления носят правдивый жизненный характер. Это особенно заметно при сравнении некоторых произведений с их фольклорным источником. В народной сказке принцесса в поисках братьев встречается с доброй ведьмой; в сказке «Дикие лебеди» Элиза сталкивается в лесу со старушкой; камеристка феи Счастья и фея Горя похожи на горничных. Эльф народных преданий на ребенка. Значительно заострены во второй томе и картины народной нищеты. В сказке «Калоши счастья» писатель солидаризируется с Эрстедом, выступившим незадолго до этого со статьей «О старых и новых временах», где превозносилась современность. Андерсен согласен с Эрстедом, что XIX век способствовал прогрессу человеческой мысли, но многое в современной действительности ему не нравится. Бедность жителей Италии не позволяет молодому теологу в сказке «Калоши счастья» повторять стереотипную фразу туристов: «Прекрасная Италия!» Повсюду теолога преследуют возгласы нищих: «Господин, помогите несчастным!»

Во втором томе писатель шел по пути создания реалистической литературной сказки, колоссально расширяя традиционные рамки народной. Он вводит в свои произведения современные события, реально-бытовой комментарий, элементы научной фантастики. Не случайно замечательный норвежский писатель Бьёрнстьерне Бьёрнсон писал о первых сказках Андерсена, что они очень небольшие, «величиной с орех, но в них заключается целый мир»21. Характерны в этой связи сказки «Калоши счастья», «Сундук-самолет» и «Оле-Лукойе».

В сказке «Калоши счастья» говорится о политических событиях в Италии и выступлениях против прессы.

В сказке «Сундук-самолет» спички поведали, как в результате великих перемен был уничтожен знатный род лесных деревьев, и в результате они, — знатные господа, превратились в спички. Корзинка для провизии славится на кухне своими современными идеями. Любопытно, как Андерсен заостряет внимание на том, что благодаря вводимому им в сказки реально-бытовому комментарию его считают бытописателем. «В Риме есть свое Корсо, в Неаполе — свое Толедо. А здесь мы снова имеем дело с Андерсеном! — скажут они. Но я все равно настаиваю на своем: в Копенгагене есть своя Восточная улица»22. Перед читателем в сказке «Калоши счастья» предстает Копенгаген с одной из самых фешенебельных улиц — Восточной. Писатель указывает ее точное местоположение, недалеко от Новой королевской площади.

Он называет многих из своих современников, ученых и писателей. Советнику юстиции не нравятся новые романы писательницы Томасины Гюллембург, издаваемые Йоханном Людвигом Хейбергом. Общество, собравшееся в доме на Восточной улице, спорит о статье Эрстеда «О старых и новых временах». Андерсен вводит в сказки и свои собственные произведения. В театре актер читает новое стихотворение Андерсена «Тетушкины очки». В сказке «Оле-Лукойе» писатель называет некоторые из своих будущих сказок. Так, мальчик Яльмар просит Оле рассказать сказки про пять зеленых горошин, родившихся в одном стручке, а также про штопальную иглу, что воображала себя швейной иголкой.

Большим новаторством Андерсена является то, что в своих сказках он знакомит читателя с современными ему достижениями науки и техники. Писатель рассказывает о скорости движения парохода и поезда, а также солнечного луча, о расстоянии, отделяющем луну от земли, сообщает о последних научных изысканиях, касающихся луны.

Андерсен, постоянно интересовавшийся научными открытиями и еще в 1833 году посылавший рефераты лекций Эрстеда об электромагнетизме в одну из копенгагенских газет, вводит в сказку «Сундук-самолет» элементы научной фантастики, давнюю мечту народа о полете. В феврале 1839 года, как раз когда он работал над этой сказкой, в его письме появляются слова: «Эрстед, быть может, скоро станет всемирно известным. Его изобретение, прославившее его, теперь, кажется, приведет к тому, что корабли смогут летать без пара»23.

Реальные политические события, бытовой комментарий, точные цифры и конкретные научные данные, приводимые Андерсеном, придают сказке оттенок реальности, а самым невероятным приключениям андерсеновских героев — иллюзию достоверности. В сказках второго тома появились и испытывали странные превратности судьбы оловянные солдатики, куклы, кухонная посуда, игрушки, предметы домашнего обихода, птицы, животные, явления природы и т. д. Мир героев Андерсена, в основном, создается в оригинальных сказках этого периода — «Стойкий оловянный солдатик» и «Ромашка». Но отдельные черты и элементы этого мира встречаются и в произведениях, построенных на известных сказочных мотивах и поверьях: «Райский сад», «Сундук-самолет», «Аисты», «Оле-Лукойе» и т. д. Особый мир, в котором действуют желанные законы, своего рода социальную утопию Андерсен создает для того, чтобы показать, кого же он считает человеком в подлинном смысле этого слова.

В своих переделках народных сказок он развенчивал королей и придворных, превозносил бедняков, носителей своего этического идеала. В оригинальных сказках положительными героями, людьми в андерсеновском смысле слова выступали не всеми уважаемые за богатство крот и мышь, а их противники, носители большого человеческого достоинства, что особенно подчеркивается их сходством с людьми (Дюймовочка, Русалочка).

Во второй половине 1830-х годов эти идеи Андерсена особенно развиты сказках «Стойкий оловянный солдатик» и «Ромашка». В мире оловянных солдатиков, одноногий солдатик, единственный из всех — подлинно человечен и мужественен. В сказке «Ромашка» писатель вводит читателя в мир цветов, где носителем идеи самоотверженной любви являются не пышные садовые цветы, а скромная ромашка. Она же — верный и преданный друг.

Андерсен создает новый мир для того, чтобы показать жизнь стяжателей и мещан, развенчать и представить в юмористическом свете какие-либо явления современности. Бюргерская респектабельность, самодовольство и претенциозность предстают в сатирично-юмористическом свете, когда Андерсен их высмеивает их на примере таких семейных птиц как аисты. Претензия на знатность и презрение к низшим, к «черни» особенно смешны, когда Андерсен наделяет этими чертами спички и посуду, хотя ясно, что речь идет о людях. Спички называют себя «знать», говорят о «нашей семье» и т. д.

Андерсен не просто наделяет мир игрушек, птиц, животных, растений, предметов, естественных явлений и т. д. свойствами и чертами людей. Сказочность образа помогает писателю достичь исключительного лаконизма в характеристиках и оценках образов. Тонко и остро вскрыты косность, самодовольство и узость интересов уток (под видом которых он изобразил типичных бюргерских жен), их мещанский «утиный» взгляд на жизнь, когда писатель заставляет их в ответ на рассказы аиста о невиданных странах воскликнуть: «Ну не дурак ли он!» Точно также подчеркнуты тупость и невежество светских дам, нарисованных в образе бездушных кукол.

Неистощимая фантазия Андерсена позволяет ему по-новому осмыслять естественные свойства вещей и явлений. Используя реальные, фактические особенности игрушек, цветов, растений, животных и т. д., писатель создает образы как положительных, так и отрицательных героев. Уже в первых сказках сборника естественные свойства животных и насекомых, умело примененные Андерсеном, помогали придать им соответствующие человеческие черты. Крылья, усики, широкая талия — предмет гордости майских жуков — средство показа самодовольных мещан. Плюшевая шкурка и слепота крота иллюстрируют богатство и ограниченность. Особенно характерно это для сказок второго тома. Стойкий оловянный солдатик — игрушка на одной ноге. Он твердо держит в руках ружье, и он неподвижен. Это его свойство подчеркивает стойкость солдатика в минуты испытаний. Природные особенности ивы, ее длинные свисающие ветви помогают Андерсену создать образ старого и мудрого человека. Незаметная скромная красота ромашки, ее желтая (золотая) сердцевина — образ скромного, благородного человека с золотым сердцем.

Красные лепестки, высокий рост и стройность придают тюльпанам сходство со злыми, надменными, кичащимися своим знатным происхождением людьми. То, что гречиха от природы прямая и никогда не склоняется к земле, помогает Андерсену создать образ гордого и высокомерного существа. Ель сохраняет зеленую одежду круглый год. Это дает право ее потомкам-спичкам претендовать на богатство и знатное происхождение, а самовар считает себя знатным, так как стоят на господском столе. Надутый индюк с ярко-красной головой — спесивый гордец. Палка и дерево, из которого сделаны куклы, подчеркивают бездушие, тупость и пустоту светских молодых людей.

Сказки Андерсена согреты и озарены его чудесным юмором, основная особенность которого — противоречие между естественными свойствами предметов, явлений и приписываемым им писателем положением в обществе. Юмористическое впечатление производят специфические, чисто «посудные» интересы обитателей кухни из сказки «Сундук-самолет» в сочетании с их же людскими делами и поступками. Котелок заявил соседям: «Единственное мое баловство — это вот лежать после обеда чистеньким на полке и вести приятную беседу с товарищами»; «...теперь настал черед самовара, он должен был спеть. Но самовар отговаривался тем, что уже остыл, и он может петь, когда внутри у него кипит — он просто важничал и не хотел петь иначе, как стоя на господском столе». В сказке «Аисты» юмор основан на резком контрасте между жизнью и бытом аистов, их аистиными привычками вкусами и приписываемыми им человеческими свойствами. Аист-отец, стоя у гнезда на одной ноге, думает: «Вот важно, так важно! У гнезда моей жены стоит часовой! Кто же знает, что я ее муж? Могут подумать, что я наряжен сюда в караул. То-то важно!» В сказке «Оле-Лукойе» юмористическое впечатление создает также соединение повадок и вкусов мышей с людскими нормами поведения. Приготовления к торжественной свадьбе, поведение гостей и нежная любовь новобрачных — резко контрастирует с тем, что герои с ярко выраженными мышиными вкусами и повадками. «Направо, перешептываясь и пересмеиваясь между собой, стояли все мышки-дамы, а налево, покручивая лапками усы — мышки-кавалеры, а посередине на выеденной корке сыра возвышались сами жених с невестой и страшно целовались на глазах у всех»24.

При помощи особых, присущих ему художественных средств Андерсен стремился к созданию нового сказочного мира, в котором удивительно поэтично действовали в новых обстоятельствах выдуманные им фантастические герои, осуществлялись его мечты о торжестве Добра, Чести и Справедливости.

* * *

Необычайная форма сказок Андерсена обратила на себя внимание читателей и критиков. Георг Брандес впервые отметил, что сказочник ввел в свои сказки разговорную речь. Это во многом определяет характер первого сборника, который Андерсен назвал: «Сказки, рассказанные детям», объяснив его название следующим образом: «В первом выпуске я, подобно Музеусу, но по-своему, пересказал старые сказки, слышанные мною в детстве, тон рассказчика еще слышался мне и казался самым естественным. Но я хорошо знал, что ученая критика будет порицать этот язык. Таким образом, чтобы настроить читателя на определенный лад, я назвал их «Сказки, рассказанные детям», хотя и считал, что они предназначены как для детей, так и для взрослых»25. Словом «рассказанные» Андерсен подчеркивал необычность стиля и формы этих сказок, то, что он писал их так, как рассказывал бы знакомым детям. И действительно, сказка «Цветы маленькой Иды» сначала была рассказана писателем ребенку, а уже потом записана. Живая разговорная форма сказок отразилась прежде всего в разнообразной речевой характеристике, которую Андерсен дает своим персонажам. Положительные герои вежливы и немногословны. Глупым богачам присуща бедность языка. Так, тупость и неотесанность сына жабы проявляется в жалкой, но очень выразительной речи, показывающей, как небогат его лексикон: «Коакс, коакс, брекке-ка-кекс! — вот все, что он мог сказать». Глупые мещанки-утки умеют только гоготать. Льстивость и преклонение полевой мыши перед богатством выражается в том, что она все время повторяет слова крота. Речевая характеристика отрицательных персонажей усиливается благодаря тому, что Андерсен вводит иностранные слова, столь характерные для придворных кругов датского общества. Придворные дамы, скверно говорившие по-французски, тем не менее все время вставляют в свою речь словечки — «superbe», «charmant». Исковерканные французские слова «Passiar», «exercere» и др., которыми пересыпаны речи чайника, корзинки для провизии и аистов, производят особенно комическое впечатление, т. к. не вяжутся с представлениями о кухне, болоте и лягушках.

Рассказчик является носителем этического идеала писателя. Он играет важную роль в сказках и реагирует на происходящее — то юмористически, то иронически, то гневно, то сатирически.

Рассказчик, идентичный автору, появился еще в сказке начала 1830-х годов «Король говорит: — Это — ложь!» Он непринужденно разговаривал с читателем, высказывая свои взгляды на различные предметы и свое отношение к происходящему. «Немудрено, что детишки часто задумываются о волшебной стране, где водятся такие чудеса. Только где же она? Да уж верно там, далеко-далеко, за морем, где оно сливается с небом! Но стоит мальчикам вырасти, поступить в школу и познакомиться с географией — прощай страна чудес!.. Бог с ней, однако, с этой географией! Мы остановимся пока на стране чудес»26.

В сказках Андерсена этого периода все время слышится писатель-рассказчик, дающий оценку происходящим событиям и комментирующий их. «Бедный Йоханнес!»; «О, она была такая старая!»; «Как горько она рыдала!», «Да, веселая была эта ночка!». «Солдат потребовал все свои любимые блюда — теперь ведь он был богачом»; Маленький Клаус звонко щелкал кнутом, «сегодня все лошадки были будто его собственные» и т. д.

Андерсен-рассказчик радуется, когда его герои совершают достойные восхищения поступки. Разбогатев, солдат раздает бедным много денег. «И хорошо делал», — одобряет писатель. В голосе рассказчика иногда появляются нотки лукавой иронии. «Фу! какой скверный мальчишка этот Амур!»; «Фу! Злой Амур!»; «Но теперь ты знаешь про него! знаешь, какой он скверный мальчишка!»27

Иногда автор-рассказчик выражает свое отношение к происходящему в завуалированной, иронической форме, давая читателю возможность самому сделать выводы. Он не говорит прямо, что друзья покинули солдата, когда он обеднел. Нет, он находит другое, лукавое выражение, под которым, однако, не трудно угадать истину. «...никто из друзей не навещал его — уж очень высоко было к нему подниматься!» И точно также он не показывает сразу, что вероломные друзья вернулись, так как солдат разбогател. Когда он «опять перебрался в хорошие комнаты, стал ходить в щегольском платье, все его друзья сейчас же узнали его и ужасно полюбили». Особое место занимает рассказчик в сказке «Маленький Клаус и Большой Клаус». Писатель тонко намекает на какое-либо явление, но не открывает истинной его причины, заставляя читателя самого догадываться о ней. К жене крестьянина в его отсутствие ходит пономарь и тот ненавидит своего соперника. Но Андерсен не говорит об этом прямо.

Писатель строил свои произведения просто и незамысловато, на манер народной сказки и усложнил только сказки «Гречиха», «Сундук-самолет» и «Оле-Лукойе». В них появилась сложная рамочная композиция, особенность которой заключалась в том, что в свое повествование Андерсен вставлял еще одну или насколько историй, рассказанных им самим, купеческим сыном или Оле.

В сказке «Сундук-самолет» такая композиция несла еще одну функцию. В рассказанной купеческим сыном истории «Спички» Андерсен смело выразил свое презрение к знати и симпатии к революции и народу. Надежным футляром его идеям явилось обрамление сказки, представляющее собой занятную веселую историю, как бы отвлекающую от основной идеи сказки «Спички». Кроме того, купеческий сын рассказывает эту историю королю и королеве, которым она очень нравится. Одобрение этих высоких особ было как бы своего рода пропуском для появления сказки в свет.

Рамочная композиция сказок «Сундук-самолет» и «Гречиха», а также семь рассказов, из которых состоит сказка «Оле-Лукойе», более характерны для произведений Андерсена 1894-х годов; они — своеобразная подготовка к его сказкам этого периода.

Большим композиционным новшеством для жанра литературной сказки по сравнению с народной явился зачин сказок Андерсена. Писатель либо изменяет обычный зачин народных сказок: «жил-был», либо создает новый. Если даже он и начинает свою сказку словами: «Жил-был король» или «Жил-был принц», то сейчас же придает своим героям новые по сравнению с народными сказками свойства: «Жил-был принц и хотелось ему взять за себя тоже принцессу, только настоящую»; «Много лет назад жил-был на свете король; он так любил наряжаться, что тратил на новые платья все свои деньги»; «Жил-был бедный принц». В зачине отразилось расширение мира сказки. Вместо обычного «Жил-был король», Андерсен пишет «Жил-был старый поэт...», «Жил-был купец, такой богач...»; «Жили-были двадцать пять оловянных солдатиков». Иногда переосмысление начала народной сказки носит у Андерсена социальный характер, как, например, в сказке «Маленький Клаус и Большой Клаус», где уже первые строки показывают, что речь идет об имущественном неравенстве. «В одной деревне жили-были два человека; обоих знали Клаусами, но у одного было четыре лошади, а у другого только одна».

Большей же частью Андерсен либо сразу вводит читателя в суть происходящего, либо дает точное указание места действия. «Шел солдат по дороге: раз-два! раз-два!»; «Бедные мои цветочки совсем завяли! — сказала маленькая Ида»; «Бедняга Йоханнес был в большом горе...»; «Никто на свете не знает столько сказок, сколько Оле-Лукойе!» Чаще всего писатель указывает место действия с доступной ему точностью. «Далеко-далеко, в той стране, куда улетают от нас на зиму ласточки, жил-был король...»; «Вот послушайте-ка! За городом, у самой дороги стояла дача...»; «На крыше самого крайнего домика в одном маленьком городке приютилось гнездо аистов»

В концовке сказок Андерсена отсутствует морализация, что также представляло собой новшество хотя бы по сравнению со сказками Шарля Перро. Даже в первых произведениях Андерсена мы встречаемся просто с лукавой констатацией каких-то фактов, утверждением правдивости повествования и т. д.: «Ох, боюсь, не найдет он там ни коров, ни быков! — сказал Маленький Клаус и погнал свое стадо домой»; «Знай, история эта истинна!»28

* * *

Современники писателя, не обратившие внимания на его первые пересказы народных сказок и преданий, не оценили по достоинству и новаторство сборника «Сказки, рассказанные детям». Они не поняли, что эти произведения означали выдающееся событие в истории не только датской, но и всей мировой литературы, что в сказках Андерсен нашел свое истинное призвание, что он вступил на путь создания литературной сказки своего времени, что он далеко ушел от ее прототипа — сказки народной.

Уже в первые свои авторские, имеющие небольшую творческую историю сказки 1820 — начала 1830-х годов Андерсен ввел то, чего не знала народная сказка — описания природы, любовные переживания героев, голос рассказчика, частичное, еще робкое пока одушевление предметов, несколько видоизмененный зачин и концовку. В сборнике «Сказки, рассказанные детям» писатель решительно вступает на путь создания новой литературной сказки. В некоторых сказках он детально описывает природные особенности места действия, например, морского дна в сказке «Русалочка». В этой же сказке, как и в сказке «Дорожный товарищ», он создает настоящий любовный психологический роман, сотканный из неподдельных чувств героев. Его авторская литературная сказка обретает интересную и обширную творческую историю. Она позволяет говорить уже о художественном методе писателя, об изменении мира народной сказки. С одной стороны, Андерсен приземляет фантастических героев народных сказок, указывает на их положение, реальное имущество, снижает образы могущественных королей и придворных, усиливает обличительную линию повествования. С другой стороны, он необычайно расширяет мир народной сказки. Его литературная сказка становится подлинным произведением современной ему действительности, отразившим общественные события Дании 1830-х — начала 1840-х годов. Эта сказка насыщается намеками на конкретные политические события, образами современников, реально-бытовым комментарием, географическими понятиями, достижениями науки. Андерсен как бы «расковывает» народную сказку, меняя ее каноны. Он вводит образ рассказчика, меняет и переосмысляет традиционные зачин и концовку сказки, создает новую композицию. Сказка Андерсена приобретает возрастной ценз. Она предназначается для детей, хотя уже выпуску 1837 года писатель предпосылает обращение «Ко взрослым».

Андерсен очеловечивает своих героев — растения, цветы, вещи и предметы и на этом часто основывается чудесный юмор его литературных сказок, в корне отличный от юмора ситуаций и положений, типичных для сказок народных. Юмор Андерсена чаще всего строится на противоречии, противопоставлении между естественными, природными свойствами животных, птиц, растений, предметов и вещей с приписываемыми им человеческими свойствами.

* * *

В 1830-е годы Андерсен проходит сложный путь развития и к концу десятилетия в значительной степени формируются его общественно-политические и литературные взгляды, выразившиеся в многочисленных романах, пьесах, стихотворениях и т. д. В этот же период писатель находит свое истинное призвание в жанре сказки, в которой наиболее ярко воплотились его прогрессивные идеалы, его своеобразный и многогранный талант.

В своих сказках Андерсен создает образ положительного героя, бедняка или обездоленного, носителя его этического идеала добра, справедливости и любви. В своеобразном мира, созданном писателем путем использования и переосмысления фольклорных сюжетов, его герои мужественно сражались со своими противниками — и побеждали их.

Андерсен явился подлинным новатором в жанре литературной сказки, его произведения отличались от сказок его современников Эленшлегера и Ингеманна. Писатель создавал особый сказочный мир, своего рода социальную утопию при помощи снижения, приземления волшебных образов и явлений народных сказок Андерсен расширил традиционные рамки жанра литературной сказки. Если у Эленшлегера встречались намеки на современные политические события, то Андерсен широко ввел их в свои произведения. Он обогатил сказку достижениями науки, реально-бытовым комментарием и т. д. Важную роль в сказках Андерсена играет автор-рассказчик с его симпатиями и антипатиями, с характерной оценочной интонацией и определенностью суждений. Причем автор далеко не всегда сливается с рассказчиком.

Андерсен создает в своих произведениях своеобразную эмоциональную атмосферу, в которой поступки и действия его героев даются с точки зрения этического идеала писателя. Волшебные, фантастические события и превращения теряют в этих сказках романтическую исключительность, насыщаются многочисленными бытовыми реалиями, психологически и логически оправданными.

Большим новшеством для сказочного жанра явился живой и эмоциональный язык произведений Андерсена, их реалистическая композиция. Расширение жанра литературной сказки, черты нового в ее языке, стиле и композиции, придающие достоверность и правдивость этим произведениям, позволяли писателю с большой свободой высказывать его общественно-политические и литературные взгляды. Все это делало сказки Андерсена глубоко злободневными и современными, а его самого — победителем в борьбе за создание общенародной демократической литературы, доступной самым широким и самым различным слоям датского населения.

Примечания

*. Перевод С.Д. Кацнельсона.

**. В первый том вошло 9 сказок, объединенных в 3 выпуска, появившиеся в печати в марте, октябре 1835 и в апреле 1837 года. Во второй том — 10 сказок, также распределенных на 3 выпуска, увидевших свет в декабре 1838, 1839 и 1841 годов. Следует отметить, что Андерсен объединял написанные им сказки в сборники не сразу. Так, произведения, опубликованные в выпуске 1841 года, были написаны раньше: «Свинопас» — в конце 1838 года (часть сказки была готова уже в июле, и 10 декабря 1838 года артист Фистер должен был читать ее со сцены); «Гречиха» — в конце 1839 года (в письме от 25 сентября 1339 года Андерсен сообщает, что написал для «Народной книги» аллегорию «Гречиха»); «Эльф розового куста» — в начале 1839 года (сказка была предварительно напечатана в газете «Копенгагенская Утренняя Почта» 19 мая 1839 года); «Оле-Лукойе» — в 1840 году (начата сказка в первые месяцы 1840 года). Поэтому мы рассматриваем сказки последнего выпуска сборника 1841 года в главе, посвященной творчеству Андерсена 1830-х годов.

***. Сказки «Калоши счастья» и «Злой князь», написанные в 1830-х годах, тематически и хронологически настолько тесно связаны со сборником «Сказки, рассказанные детям», так что их можно рассматривать в связи с этими произведениями, хотя они в сборник не вошли.

****. В собраниях Грундтвига этот сюжет обнаружить не удалось. Нет указания на него и у датских исследователей.

1. H.C. Andersen. Brevveksling med Henriette Hanck, 1. del. // Anderseniana. Vol. 9. København, 1941. S. 108.

2. Цит. по: Woel C.M. H.C. Andersens brevveksling med Henriette Hanck, 3. Del. // Anderseniana. Vol. 11. København, 1943. S. 270.

3. См. подробнее: Брауде Л.Ю. 1) Общественно-политические взгляды Х.К. Андерсена 1820—1840-х гг. // Скандинавский сборник. Т. 4. Таллин, 1959; 2) Датский сказочник и парижский гамен // Хочу все знать. Л., 1962; Braude L. H.C. Andersens konstsaga // Kortprosa i Norden. Odense, 1983.

4. H.C. Andersen. Brevveksling med Edward og Henriette Collin. Bd. 1. København, 1933. S. 219.

5. Danske politiske breve fra 1830-erne — 1840-erne. Bd. 1. København, 1945. S. 21; Pallis D. Improvisatorenogdagbøgerne // Anderseniana. 1987.

6. H.C. Andersen. Eventyr og historier i 16 bind, Bd. 15. Odense, 1943—1945. S. 186; H.C. Andersen. Eventyr og historier. Bd. 4. København, 1943. S. 384; Eventyr. Sagn. Historier. Viborg, 2005.

7. Ibid. Bd. 5. København, 1943. S. 383.

8. Ibid. Bd. 1. S. 18, 13; См.: Den lille Havfrue. Odense, 1951.

9. Ibid. S. 19.

10. Цит. по: Woel C. Af. Op. cit. Bd. 2. København, 1950. S. 43.

11. Н.C. Andersen. Eventyr og historier. Bd. 2. København, 1943. S. 14.

12. Ibid. Bd. 5. S. 383.

13. Ibid. Bd. 1. S. 39.

14. Ibid. S. 398.

15. Ibid. S. 146.

16. H.C. Andersen. Brevveksling med Edward og Henriette Collin. Bd. 1. S. 267.

17. H.C. Andersen. Brevveksling med Henriette Hank, 3. del. S. 218.

18. Ibid., 4 del. // Anderseniana. Vol. 12. København, 1944. S. 461.

19. H.C. Andersen. Eventyr og historier. Bd. 1. S. 324.

20. Цит. по: Larsen K. H.C. Andersens Leben ohne Dichtung. Berlin und Leipzig, 1926. S. 116.

21. Цит. по: Bull F. H.C. Andersen och Bjørnstjerne Bjørnson // Anderseniana. Odense, 1946. S. 295; См.: Mylius Johan de. H.C. Andersens liv. Dag for dag. Oslo, 1998.

22. H.C. Andersen. Eventyr og historier. Bd. 1. S. 355.

23. H.C. Andersen. Brevveksling med Henriette Hank, 4. del. S. 336.

24. H.C. Andersen. Eventyr og historier. Bd. 1. S. 262, 265, 271, 319, 320.

25. H.C. Andersen. Samlede skrifter. Bd. 1. København, 1876. S. 280.

26. Ibid. Bd. 8. København, 1876. S. 27.

27. H.C. Andersen. Eventyr og historier. Bd. 1. S. 83, 85, 88, 7, 10, 74, 75.

28. Ibid. Bd. 1. S. 36, 40.